Этот абсурдный мир

Поздно ночью на Каннском фестивале объявили победителей. На этот раз в Канне не было больших российских картин, что, к сожалению, закономерно. При той политике поддержки угодного начальству, а не подлинного кино, которую проводит Министерство культуры, наш кинематограф скоро вообще окажется на фестивалях не у дел. Два отечественных короткометражных фильма попали в каннский конкурс студенческих работ Cinefondation, и этому стоит радоваться.

График выхода журнала таков, что этот текст был написан за два дня до окончания каннских показов. Но уже к середине прошлой недели определились не только многие каннские фавориты, но и тенденции 2015 года. Фестиваль № 1 подтвердил стремление новейшего кино к политической заостренности — хотя прежде, в отличие от фестиваля Берлинского, сторонился политических и социальных конфликтов, отдавая дань чистому киноискусству. Но куда деться от политики в современном мире, где странами правят психи, готовые нажать на ядерную кнопку, и в самых разных точках планеты зарождается новый фашизм?

Вторая важная тема фестиваля и современного качественного кинематографа — смерть. Ей Канн-2015 уделил на редкость много внимания: словно бы человечество не видит сейчас для себя особых перспектив. Третья тема нынешнего Канна — любовь, что неудивительно: любовь и смерть в философии и культуре всегда шествуют рука об руку. Четвертая — тема оптимистического (иногда сюрреалистического и ироничного) осмысления того, что такое жизнь.

Главным фаворитом фестиваля вплоть до последних дней считалась драма «Кэрол» именитого американца Тодда Хейнса — автора «Бархатной золотой жилы», «Вдали от рая», «Меня там нет». В основе сценария — один из первых романов легендарной сочинительницы детективов Патриции Хайсмит «Цена соли». Фильм — о любви двух женщин: юной девушки из магазина и буржуазной дамы. Действие разворачивается в 1950-е, то есть в эпоху маккартизма, когда за подобную связь могли и покарать. Молодая Руни Мара и умудренная Кейт Бланшетт изображают пару совершенную и фантастическую. Тем более что девушка не столь примитивна: она — подающий надежды фотограф, которая вскоре, после неизбежного разрыва (героиня Бланшетт вынуждена пойти на него, иначе муж отнимет у нее дочь), становится известной фотожурналисткой The New York Times. Все предельно запутано. Однако финальная сцена, основанная не на словах, а на полувзглядах, убеждает, что не все потеряно. Больше всего мировую критику привлекло в «Кэрол» то, что фильм сделан в классическом стиле. И хотя, как мы заметили, нынешний Канн отличала политизированность, этот фильм не про вызов несвободному обществу. Это — про настоящую любовь.

Канн 2015-го отличился уже тем, что включил в свою программу фильм про Холокост, история которого вновь становится актуальной. Фильм «Сын Саула» венгерский. Его сделал 38-летний Ласло Немеш, работавший с классиком Бела Тарром. Венгерский Холокост особенно страшен, поскольку страна не сдавала евреев до последнего момента и немцы вроде бы не собирались устраивать там Бабий Яр, так как рассчитывали использовать венгерских евреев на своих заводах в конце 1944-го. Но их попросту сгноили по дороге из-за отсутствия еды и транспорта — об этом можно прочесть в романе Джонатана Литтелла «Благоволительницы». Но фильм Немеша — про венгерского еврея, которого не просто взяли на работу, а сделали членом зондеркоманды СС, уничтожавшей трупы. В одном из мертвецов он узнает собственного сына (возможно, ошибочно), тело которого решает спасти, чтобы похоронить по религиозным законам. В какой-то момент именно этот фильм возглавлял в мировой прессе список каннских лидеров.

Еврейская тема в Канне-2015 вообще была важна, что небезынтересно: фестиваль, в соответствии с французской политикой, обычно отдавал должное арабам из Палестины. Но на сей раз во внеконкурсной программе фестиваля был показан еще и дебютный фильм — кого бы вы думали? — прелестной девушки Натали Портман «Повесть о любви и тьме». Уроженка Иерусалима не просто вспомнила о корнях после бурной карьеры во Франции и в Голливуде, увенчанной «Оскаром». Она смело избрала для режиссерского дебюта многослойный роман именитого израильского писателя Амоса Оза, в котором автор осмысливает историю своего государства с 1950-х годов. Картина вышла не идеальной (по-иному и быть не могло), но честной и прилежной.

Но продолжим про смерть, социум и воззрения кинематографистов на будущее человечества. Одну из самых ироничных, а заодно мрачных точек зрения на людские перспективы продемонстрировал в Канне модный грек Йоргос Лантимос, снявший свою первую англоязычную картину с суперзвездами — Колином Фаррелом и Рейчел Вайс — под названием «Лобстер». Это антиутопия с необычным конфликтом: людям запрещено быть одинокими. Тех, кто никогда не был в браке либо овдовел, полиция отлавливает на улицах, в торговых центрах — везде. Одиночек сплавляют в отель-тюрьму, где у них есть полтора месяца на то, чтобы найти себе новую пару. Иначе их превращают в животных (способ трансформации не продемонстрирован, а жаль — было бы интересно понаблюдать) и отправляют в лес. У главного героя сходу спрашивают, в кого он желает превратиться, если не найдет пары. Он отвечает, что в лобстера.

«Лобстер» — сюрреалистическая сатира о том, что политики и беспрекословно подчиненное им общество могут довести мир до полного абсурда. Ведь власть опасается одиночек: они не на виду, их трудно контролировать, и черт его знает чего от них можно ожидать.

Часть кинематографистов все-таки стремится к вечному и оптимистическому. Эти попытки редки, но все каннские, на удивление, оказались удачны.

В параллельной программе «Двухнедельник режиссеров» Канн продемонстрировал «Новейший завет» талантливого бельгийца Жако Ван Дормеля. Это был самый смешной и, безусловно, самый оптимистический фильм фестиваля. Оказывается, Бог-отец во вполне себе примитивном человеческом обличье спокойненько обитает на Земле, а именно в Брюсселе. Он глуповат, беспрерывно пьет пиво и развлекается тем, что с помощью особого компьютера, без которого он никто, строит человечеству пакости. Однажды он вынужден отправиться в город, но поскольку он без документов, его задерживают и, заподозрив, что он узбек-нелегал, высылают в Узбекистан. Воспользовавшись отсутствием Бога-отца, его жена и дочь, о которых мир и не подозревает (знаменит, понятно, только его сын, которого младшая сестра сокращенно именует JC, что некоторые персонажи фильма расшифровывают как Жан-Клод Ван Дамм), начинают быстро исправлять ситуацию, творя всем подряд счастье. Зрительный зал во время просмотра пребывал в экстазе.

Еще одну картину о вечном — «Иррациональный человек» (она тоже была внеконкурсной) — снял воистину не стареющий Вуди Аллен. Правда, в очередной раз без собственного участия. На сей раз он сделал героем профессора философии. Тот давно разочаровался в жизни, поскольку его любимые философы говорят о свободе выбора, а никакой свободы у человека нет. Его печоринская мрачность кажется романтической, и поэтому к нему клеятся сразу две женщины: коллега-профессорша и лучшая студентка. Но и к ним он равнодушен, поскольку и тут нет свободы выбора: не он ведь выбрал их — это они на него запали.

На одной из студенческих вечеринок, куда его позвали, он к ужасу окружающих затевает игру в русскую рулетку. Но не судьба: пуля остается в барабане револьвера. И тут именно что судьба: вместе с любимой студенткой они в столовке подслушивают разговор, из которого выясняется, что местный судья — мерзавец. Профессор решает его убить, и все в его жизни переворачивается. Он решает, будто обрел свободу выбора. Что человек — правы любимые философы! — действительно владеет собственной судьбой. Он начинает спать с обеими претендующими на него женщинами и — извините за разглашение части сюжета — действительно совершает идеальное убийство.

Восклицательный знак в этом нашем обзоре фестиваля — короткая реплика про показанный в Канне фильм итальянца Паоло Соррентино (его предыдущая работа «Великая красота» получила «Оскар») под названием «Юность». В этом фильме много от Вуди Аллена — в частности, главный герой, давно ушедший от дел знаменитый композитор и дирижер в исполнении Майкла Кейна, носит очевидно алленовские очечки и его дурацкую шляпу. Кроме потрясающего Кейна тут еще Харви Кейтель и Джейн Фонда, а также невероятная Рейчел Вайс. Фильм Соррентино — о том, как интеллектуалы в старости пытаются продолжать жить и творить, несмотря на все испытания. А еще о том, что стареть — естественно, хотя и очень трудно — не все герои картины это выдерживают. 

Фото: Вenoit Тessier ТРХ/Reuters, festival-cannes.fr, kinopoisk.ru