«Нас ждет катастрофа»

Слава Рабинович, финансовый аналитик, закончил Ленинградский электротехнический институт связи, потом — бизнесшколу Stern Нью-Йоркского университета (MBA). Живет в Москве и Нью-Йорке.

Главное, что показали события последних месяцев — тотальную некомпетентность людей, которые принимают решения или имеют возможность влиять на принятие решений в России. И прежде всего в том — каковы будут последствия этих решений в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Уже имея на доске плохую позицию — надвигающуюся рецессию в экономике, российская власть вместо того, чтобы начать с той же Европой договариваться по Украине, просто сбросила фигуры с доски и стала бить оппонентов доской по голове.

Очевидно, что люди в Совете безопасности не отдают себе отчета в том, что международные рынки капитала, финансовые рынки не живут по законам ФСБ — они живут по объективным законам, и их действие страна в самое ближайшее время почувствует на себе.

Нас ждет катастрофа.

Когда российские власти принимали решение по Крыму, они, наверное, имели перед собой какие-то экономические расчеты — во сколько обойдется российскому бюджету интеграция Крыма в состав России. Однако, называемые сегодня цифры — от $3 до $5 млрд в год — мизер по сравнению с тем, какой счет в международных судах будет выставлен Российскому государству Украиной за аннексию полуострова. А общий счет может составить от $200 до $500 млрд. Суды будут тянуться несколько лет — так, как это было с иском миноритариев ЮКОСа, Украине будут помогать лучшие международные юристы, и она эти суды выиграет.

Следующий счет, который с большой вероятностью будет предъявлен России — за восточную Украину. И он тоже может потянуть на полтриллиона долларов.

Дальше — суды от родственников тех, кто погиб в сбитом пассажирском самолете малазийских авиалиний. Плюс компенсация компании, владевшей «Боингом», плюс их партнерам и смежникам. Общий счет может составить $10—20 млрд.

Таким образом, Российская Федерация может оказаться в ситуации, когда ей предъявят исполнительные листы на суммы, в сравнении с которыми $50 млрд ЮКОСу — сущий пустяк: больше $1 трлн. Это — цена за решение руководства страны, поддержанное большинством населения, стать страной — изгоем, страной—парией, за «крымнаш».

Что происходит со страной, против которой выставлено исков на такую астрономическую сумму? Прецедентов нет.

Очевидно, что начнется арест активов государственных компаний, вовлеченных в коммерческую деятельность — таких, как, например, ВЭБ.

Некоторые аналитики считают, что санкции, введенные против России США, ЕС и Японией, пока носят скорее декларативный характер. В конце концов, запрета на продажу главных источников российского бюджета — газа и нефти — нет. Думаю, они ошибаются. Любая крупная западная компания, имеющая интересы и представительства в США, сегодня десять раз задумается, прежде чем решится на какие-либо отношения с российскими контрагентами, даже если эти отношения сулят немереную прибыль. Причина тому — опыт последних лет, когда Минфин США вкатил компаниям, которые имели дело со странами, против которых были введены санкции, — Иран, Судан, Северная Корея, — штрафы на $12 млрд. Самый крупный — парижскому BNP Paribas — $9 млрд. Таким образом, риск астрономических штрафов за коммерческие отношения с российскими контрагентами, находящимися под санкциями, штрафов, которые съедят с избытком всю прибыль, остановят даже тех, кому наплевать на всякую политику и которые считают, что «Путин — крутой». Ну, а кроме того — репетиционные риски и вполне конкретный страх служащих банков и компаний оказаться перед лицом американского правосудия. Другими словами, банки и компании будут руководствоваться принципом: «не трогать то, что токсично». А токсичными в сегодняшней ситуации оказываются практически любые российские бизнесы. Это значит, что Россия может быть полностью отключена от доступа к международному капиталу. Следствие — так называемая средневзвешенная стоимость капитала — как компаний, так и Российского государства — резко возрастет. Нормально вести бизнес в такой ситуации становится невозможно. Значит, резкое снижение прибыли, уход в убытки, банкротства. Это затронет финансы и муниципалитетов, и региональных властей, и федерального бюджета.

„

Очевидно, что люди в Совете безопасности не отдают себе отчета в том, что международные рынки капитала не живут по законам ФСБ

Но и этого мало. Возьмите, к примеру, Сбербанк. Официально он негосударственный, но в нем лежат депозиты большей части населения России. Естественно, имея такой объем депозитов, Сбербанк имеет и огромный кредитный портфель: не будет преувеличением сказать, что Сбербанк сегодня кредитует от трети до половины всей российской экономики. Что будет, если население начнет массово забирать свои сбережения, свои пенсионные деньги из Сбербанка? Сбербанк, согласно правилам, должен будет уменьшение своих пассивов (те самые сбережения людей) покрыть за счет увеличения активов, то есть ему придется продавать что-то из своего кредитного портфеля. Причем, два процесса должны совпасть по времени. Если этого не происходит, то банк становится банкротом. Понятно, что государство не позволит рухнуть такому банку, как Сбербанк: спасать его будут за счет золотовалютных резервов (а они не бесконечны) плюс включение печатного станка. Что обескровит российскую экономику и может привести к системному банковскому кризису.

Сегодня невозможно просчитать, сколько российских компаний окажутся банкротами и, следовательно, сколько людей потеряют работу и постоянный доход. Все помнят историю Пикалева, когда разруливать ситуацию туда приехал сам Путин. А теперь представьте себе, что таких «пикалево» будет тысячи по всей стране… Потеря дохода — это невозможность платить по ипотеке, по автомобильным и прочим иным кредитам за товары длительного пользования. Очевидно, что мы станем свидетелями массового дефолта по кредитам, что выведет кризис банковской системы на новый виток. За этим — неизбежное и еще большее снижение ВВП, и, следовательно, новый виток убытков, банкротств, потери рабочих мест, очередного дефолта по кредитам и так далее. И эта динамо-машина будет вращаться до тех пор, пока не упрется в дно.

Такая спираль раскручивалась в США в 2008-м году после крушения Lehman Brothers. Для предотвращения скатывания в депрессию а-ля 1929 год в США были задействованы лучшие умы, лучшие экономисты и финансисты. В России есть очень компетентные люди, но они не имеют доступа к сфере принятия решений — даже, если они занимают значимые посты в экономическом блоке правительства. Яркий пример тому — принятие российских антисанкций. Да, Запад, конечно, пострадает от российских антисанкций — по оценкам, его потери составят $12 млрд. Много? Это всего лишь десятая доля одного процента совокупного ВВП Евросоюза. Россия от этой торговой войны потеряет значительно больше.

Сегодня решения принимаются в условиях абсолютной информационной закрытости и информационного вакуума. А это значит, что они обречены на ошибку. Потому что в условиях кризиса необходимы разные взгляды, разные подходы, необходима дискуссия, которая и позволяет выработать стратегию выживания и спасения.

Никогда раньше санкции не принимались в отношении не только такой большой страны — $2 трлн ВВП — это вам не Судан, не Иран и не Северная Корея, но и страны, столь полно интегрированной в мировую экономическую и финансовую систему. Что произойдет, если Россия будет полностью выдернута из глобальной экономики? Не исключаю, что миру придется пережить серьезный финансово-экономический шок. Но мир его переживет. А вот переживет ли Россия экономический коллапс — вопрос.