«Войны не будет, кризис обеспечен»

Андрей Мовчан, финансист, один из основателей инвестиционной компании «Третий Рим». По первому образованию – математик, закончил бакалавриат и магистратуру мехмата МГУ им. Ломоносова, второе высшее – Финансовая академия при правительстве РФ и executive MBA в школе бизнеса Чикагского университета. Член американского академического сообщества Beta-Gamma-Sigma.

Прогнозы для режимов, где решения принимаются узкой и не слишком талантливой группой людей, одержимых к тому же страстями, комплексами и страхами и оперирующих искаженной придворными фильтрами информацией, дело неблагодарное. Однако принципы управления в таких режимах отличаются консервативностью, решения принимаются по одной и той же методе, способы действия и осмысления результатов повторяются, и это позволяет оценивать вероятность того или иного развития событий просто на основе знания недавнего прошлого.

Внешняя политика нынешнего руководства России всегда была инструментом политики внутренней. В период экономического подъема, позволявшего власти обогащаться, параллельно увеличивая рейтинг за счет общего роста благосостояния, задачей внешней политики было признание российской власти на международной арене как лояльной, договороспособной и полезной западному миру — для обеспечения легитимизации за рубежом заработанного в России. Когда же потребовалось поддержать рейтинг на фоне ожидаемого падения экономики, внешняя политика стала инструментом сплочения нации и последующего формирования автаркии для исключения внешней угрозы — не стране, конечно, а самой власти. Поскольку проблемы в экономике России будут только усугубляться (об этом ниже), нет оснований ждать изменения нынешней внешней политики.

В то же время, нынешняя власть никогда не шла наперекор мнению большинства граждан. Она его частично формировала, но никогда не отказывалась учитывать. «Крымнаш» соответствует мнению большинства еще с девяностых годов. Дружба с Западом была выбором большинства вплоть до начала контрпропагандистской кампании в 2008 году — и мы дружили с Западом. Для нашего прогноза важно, что сегодня более 60 % респондентов в России ни при каких условиях не готовы одобрить военное вторжение в Украину, а прямо одобряют его не более 26%. Этот факт дает основания полагать, что такого вмешательства не будет. Более того, видимо, другие похожие и уже, вероятно, разработанные проекты (Северный Казахстан, Белоруссия, Армения, Латвия, Киргизия и пр.) будут реализованы мирным путем — Россия будет дожидаться кризиса в этих бывших советских республиках и подбирать то, что будет плохо лежать.

С другой стороны, российская власть не может позволить себе быть автономной от Запада (США, ЕС, другие развитые страны). Вся экономика страны строится на экспорте на Запад углеводородов; вся властная элита строила и строит свою долгосрочную стратегию на инфраструктурном врастании в западные страны, начиная от формирования там «центра персональных жизненных интересов» (счета, недвижимость, дети, семьи) и заканчивая гарантиями убежища на случай непредвиденной потери власти. Ничто сегодня не указывает на смену стратегии. Поэтому российская власть никогда не пойдет на действия, наносящие серьезный (не на уровне легких экономических уколов) ущерб западным странам. Здесь надо оговориться, что возможные действия России против Украины и других стран бывшего СССР рассматриваются Западом лишь как поводы для продвижения своих интересов, но не как причина для «денонсации» отношений с российской элитой — это явно видно по тому, как осторожен Запад в своих санкциях.

Запад в принципе вполне устраивает нынешняя российская власть — пока она держится в относительных рамках на международной арене, поставляет углеводороды, выводит деньги на Запад, держит их в банках или оплачивает импорт в Россию большого объема потребительских товаров в силу неразвитости собственного производства. Однако Запад, безусловно, хочет ограничить влияние России в мире, а западные компании — ограничить долю России на рынке вооружений. США стремятся подвинуть Россию на газовом рынке в Европе (и, возможно, этот рынок — уже часть соглашения США с Ираном в обмен на отказ аятолл от ядерного оружия), и ослабить российские позиции в арктическом вопросе. Китай наверняка задумывается о северных территориях и хочет видеть Россию в качестве своего зависимого политически и экономически сателлита. Ситуация с Украиной позволяет Западу решить все задачи разом в форме «мягкой изоляции» России, сохраняя сложившийся принцип взаимодействия с Кремлем — «нефть и газ в обмен на легитимизацию власти». В этом смысле Западу выгодны действия России в Крыму, и чем дольше ситуация не разрешится, тем лучше.

„

Для нашего прогноза важно, что сегодня более 60% респондентов ни при каких условиях не готовы одобрить военное вторжение в Украину

С другой стороны, в нынешней персональной конфигурации российская власть, построившая свое управление страной на принципах управления примитивной группой, не может отступить ни на шаг от уже занятых позиций, не может продемонстрировать слабость или признать поражение — она тут же теряет легитимность. Так что за Крым она будет бороться всеми доступными способами. Самопровозглашенные Донецкая и Луганская народные республики — другая история: видимо, изначально российская власть была уверена, что в нескольких областях, так называемой, Новороссии легко пройдет крымский вариант, да и силовое крыло давило, утверждая (и вполне обоснованно), что Крым без прилегающих областей — это ловушка для армии и флота и бессмысленные затраты для экономики. Однако реальность оказалась совсем другой, и теперь Россия очень хочет отступить, однако, сделать это прямолинейно (признав поражение), особенно в условиях санкций, не может. А вот «мягкое» отступление в руках умелых пропагандистов реально представить как победу: «не дали страну втянуть в войну», «вот что произошло бы в Крыму, если бы не мы» и прочее.

Для ЕС ситуация в ДНР-ЛНР, да к тому же после трагедии с самолетом малазийских авиалиний, тоже не удобна: западные политики вынуждены будут отвечать избирателям, сочувствующим мирным жителям Донецка и Луганска, на вопрос, что они сделали для прекращения кровопролития. Запад намекает на это, вводя санкции (пока) на три месяца, что примерно совпадает с ожидаемым сроком окончания АТО. Украинские военные и мирные жители своими жизнями сегодня оплачивают возможность западных политиков сказать «мы сделали все, чтобы остановить кровопролитие, санкции помогли, мы — победили», равно как и возможность российской власти без имиджевых потерь выйти из трудной ситуации.

Что касается внутренних проблем, то их нынешняя власть умеет решать только репрессивно. Управление через мотивацию оставлено для широких масс и только в части примитивных, негативных мотиваций. Создание условий для естественного развития экономики выходит за рамки планов, а краеугольные камни роста и развития — независимый суд, простое, стабильное и однозначное законодательство, отказ от протекционизма и пр., — напрямую противоречат интересам власти и потому не могут быть внедрены ни в какой форме. Таким образом, при нынешней власти невозможно ожидать ни развития рыночной экономики в России, ни роста экономики в простом количественном смысле. Бизнес будет сокращаться, власть в попытке поддержания экономической активности будет национализировать экономику все больше, контроля и запретов будет все больше, протекционизм будет разрушать конкуренцию, уровень себестоимости и цены в неконкурентной экономике будут расти, а качество — падать. Бюджету уже сейчас не хватает получаемых нефтяных доходов (которые выросли за 15 лет в 9 раз), и нехватка эта будет расти. В перспективе от одного до трех лет для поддержания функционирования государственной инфраструктуры необходимы будут инфляция, девальвация рубля, а также увеличение объема валюты в распоряжении правительства — можно с некоторой вероятностью ожидать запрета или ограничения существенной части потребительского и нестратегического импорта, внешнего туризма, вывоза капитала, внутристранового накопления валюты. Для поддержания лояльности масс необходимо будет еще выполнять социальные обязательства перед фантастически раздутым количеством госслужащих, пенсионерами, военнослужащими и силовиками. Одним из способов выполнять такие обязательства будет существенное увеличение налогов, в том числе — подоходного (власть, одной рукой увеличивая зарплату, а другой — собирая бóльшие налоги, де факто сбалансирует расходы). Эти меры вызовут снижение ВВП и не остановят падение доходов бюджета. Пройдет секвестр по статьям, которые менее всего волнуют важные для власти страты (массового избирателя, силовиков, госслужащих): наука, культура, здравоохранение и социальная защита отдельных групп населения (например, инвалиды, тяжело больные), развитие перспективной инфраструктуры и пр. Наиболее защищенным будет обеспечение силового блока, базовое снабжение продуктами питания и алкоголем и — пафосные проекты, позволяющие перенаправить «народное внимание».

Из вышесказанного можно предположить, что Россия еще в этом году, одновременно создавая, чтобы не дразнить национал-патриотов, «дымовую завесу» в виде помощи сепаратистам, скандалов с конвоями и резкой риторики, даст АТО успешно завершиться или, по крайней мере, достичь необратимого успеха. «В ответ» Запад отменит наиболее резкие санкции, типа запрета на привлечение финансирования госбанками, и перейдет к риторике о «сотрудничестве с Россией», параллельно работая над отказом Европы от российских углеводородов и не допуская возврата России на международную арену как полноценного партнера. Россия вернется на европейский рынок капитала, снимет ограничения на торговлю. Украина войдет в зиму, и ее экономические проблемы выйдут на первый план, отодвигая проблему Крыма. Постепенно произойдет неафишируемый размен — Крым в составе России останется непризнанным, но вопрос его возврата будет снят с обсуждения. В обмен Россия не будет препятствовать единой Украине двигаться в ЕС и НАТО, мешать США проводить в СБ ООН свою политику на Ближнем Востоке; оставит какие-то конкурентные ниши рынков оружия; сменит позицию по разделу Арктики. Европа постепенно перестроится с российского газа на американский, катарский и иранский, а Россия будет развивать дорогое и убыточное нефтегазовое сотрудничество с Китаем. Нехватка валюты заставит Россию ужесточить законодательство в части экспорта капитала, импорта, туризма, сбережений в валюте. Налоги вырастут. После кризиса потребительского кредитования произойдет обвальная национализация банковской системы. Инфляция, возможно, достигнет двузначных чисел, курс рубля к доллару существенно, но плавно упадет. Россия будет активно занимать, в том числе в Китае, который получит большие преференции в Сибири и активизирует бизнес-проникновение, и, возможно, — трудовую миграцию, начав процесс мягкого установления контроля, де факто, как минимум над существенной частью востока России. России удается, таким образом, на несколько лет поддержать благосостояние широких масс населения и создать иллюзию стабильности, но средний класс существенно сократится, а эмиграция с сегодняшних 150 — 200 тыс. в год, возможно, увеличится в разы. За пределами этих нескольких лет неопределенность уже такова, что любой прогноз будет шарлатанством.

Этот сценарий является самым вероятным — и оптимистичным для России. Но у нас есть неизвестные переменные, которые могут заставить жизнь пойти по другому пути, и, увы, любые неожиданности делают перспективы только хуже.

Мы не понимаем, насколько рациональны сегодня мотивации руководства России, и где в этой рациональности ему видится баланс между риском обострить отношения с Западом сверх разумного предела (в реальности — это риск слишком резкого экономического спада и вынужденных мер, которые вызовут падение популярности власти), риском потерять популярность в силу бездействия и «как бы» проигрыша Восточной Украины и, наконец, риском того, что, когда «буфер» ДНР-ЛНР исчезнет, Запад не пойдет на компромисс по Крыму. Есть также риск эмоциональных действий власти — например, в случае существенного кризиса (власти или экономического кризиса) внутри Украины: может появиться соблазн «действовать по ситуации», и наша власть, которая часто так поступала в прошлом, может существенно изменить стратегию.

Более того, мы много раз убеждались, что нынешняя власть не умеет видеть последствия своих действий заранее и даже придерживаться выбранной стратегии. Непонятно, почему проект «Русский мир» должен выгодно отличаться от проектов «Удвоение ВВП», «Модернизация» или «Олимпиада». Все они были с помпой начаты, на них были затрачены огромные деньги, первые два были завалены и тихо оставлены в спящем состоянии, а последний хотя и был успешен, все его результаты были уничтожены в течение трех месяцев. Если «Русский мир» ждет та же судьба, то мы можем увидеть что угодно, вплоть до возврата Крыма и поворота к Европе, и конфронтации с Китаем.

„

Мы не понимаем, насколько рациональны сегодня мотивации руководства России

Мы также не понимаем, как население будет реагировать на снижение реальных доходов и на рост запретов. Впрочем, запрет на отдых за границей для силовиков и судей показывает высокую «эластичность» электората. Поэтому, даже с учетом того, как «чернь переменчива», вероятность народных волнений, своего рода Майдана, в условиях, описанных выше, невелика.

Наконец, совершенно не ясно, как устроены реальные отношения во власти, насколько есть пространство для достижения договоренности о маневре (возможно, в рамках мирной смены первого лица с предоставлением ему гарантий), в виде резкого изменения политики в пользу возврата к модели девяностых годов, либо — резкой эскалации процесса изоляции и милитаризации страны с целью перейти от контроля, основанного на популярности, к контролю, основанному на силе. Однако есть основания полагать, что группа, находящаяся у власти, неоднородна и не в состоянии порождать консенсус на какие бы то ни было изменения. Так что вероятность инерционного развития событий явно больше.

Маловероятно, но возможно, что Запад решит оставить Россию зажатой в углу и после окончания АТО даже решит усилить санкции. Это только ускорит и углубит кризис в России, однако не поменяет его формы.

Наконец, мы не можем предвидеть резкого изменения международных обстоятельств. Неожиданность или недоразумение часто вызывают импульсивную реакцию, и ситуация необратимо меняется. Масштабный инцидент в Восточной Украине (аналогичный гибели пассажирского самолета или расстрелу «мирного» гуманитарного конвоя); существенное падение или рост (менее вероятно) цен на нефть; существенное изменение (резкое обострение) ситуации на Ближнем Востоке; несчастный случай (случайный или нет) с кем-то из принимающих решения фигур — все может спутать карты и повести ситуацию по другому сценарию. И в этом смысле, возвращаясь к самому началу статьи, прогнозы — неблагодарное дело.