El Camino: невозможно остановиться

*El Camino (исп.) — Путь **Продолжение. Начало: «Шесть дней из жизни паломника», The New Times № 13 от 21 апреля 2014 г.

Позади полсотни городов, впереди — сотни километров. Каждый день мы встаем до рассвета, собираем спальники, натягиваем на плечи рюкзаки и идем. 25–30–35 километров. От города к городу, от холма к холму. Ноги ломит, как в первый день, а кожу не спасает даже самый сильный крем от загара. Мы обзавелись банданами, научились спать в сиесту на сеновалах и находить по звуку фонтанчик с водой. На моих палках уже дважды стаптывались резиновые наконечники и с гарантией они сменятся еще раз пять.

Несколько часов через живописные поля (ни одного деревца), а затем в гору по осыпающейся под ногами тропой. Чудесный вид с вершины, тишина приблизившегося городка, прерываемая исключительно нашим тяжелым дыханием. В путеводителе сказано, что здесь нет никаких альберге, но новенький указатель говорит прямо обратное. И мы неожиданно оказываемся в самом центре бурной жизни. Визг дрели, стук молотка, снующие люди — этот альберге явно открылся часа два назад. Деньги за постой у нас берет девчонка лет 12, удивительно похожая на мужчину, бегающего с молотком по второму этажу, — видимо, его дочь.

Через десять минут нас уже зовут обедать, даже не спросив, хотим ли мы есть. Почтенная женщина лет 55 выносит тарелки с мясом и картошкой, булку хлеба, затем салат, потом мороженое. Мы успеваем выпить полкувшина вина, когда хозяин приносит нам домашней наливки. От одного запаха подкашиваются ноги, зато наливка развязывает язык. Оказывается, этот приют для паломников открыла семья из Памплоны. Они уже давно купили этот дом, но никак не могли придумать ему назначение. Хозяин альберге мешает английские слова и уже родной нам язык жестов: «А теперь, когда жена вышла на пенсию, мы подумали, а не открыть ли здесь альберге. Я сам ходил в камино, она ходила. Кормить паломников — хорошее дело. Да и вообще жена любит готовить. Кстати, как вам мой ликер? Пробирает, да?»

Организовать частный альберге непросто: нужно получить разрешение муниципалитета, церкви, местных религиозных общин. Дом с десяток раз проверят: достаточно ли мягкие кровати; достаточно ли раковин для постояльцев; работает ли вытяжка на кухне? К частникам относятся строго, этот бизнес не приносит много денег. Зато — море удовольствия.

Путеводитель обещал нам большой город. За две недели Пути мы научились считать города домами. Если жителей, согласно справочнику, больше 2000, значит, и домов не меньше пятисот. А это действительно большой город. В Белорадо живут аж 2100 человек. Местные расписали стены вдоль Пути жизнерадостными граффити. Один из рисунков: бодрый паломник с посохом уверенно шагает в светлую даль, на голове у него кепка и наушники, на лице — безмятежность. Мощеная дорога ведет его к собору, видимо, святого Иакова.

За две недели Пути все города слились в один. Но этот издали казался особенным: развалины старинной колокольни, заброшенные дома и чей-то огород между руин.

Увы, наша радость была скоротечной: через пять минут мы увидели бар, за ним еще один, еще и еще, потом появились магазины, рестораны и даже указатель на частный музей. Еще минута, и мы в самом центре — на залитой солнцем площади, по периметру которой разбросаны закрытые в сиесту кафешки. Церковь из желтого кирпича заперта на ключ. Абсолютная пустота. Обманчивое ощущение покинутого города. Пройдет всего час — и все изменится. Первыми появляются пацаны — лет десяти, стайками, с мячом. Они лупят им по окрестным стенам и дверям. Я с тревогой жду, когда мяч продырявит ближайшее окно. Кажется, это волнует только меня: ни одного окрика или замечания. То ли футбол в почете, то ли ребята в неприкосновенности.

Два часа спустя на площади не протолкнуться. Сегодня Великий четверг, и весь город сначала сходил на мессу, а теперь грызет семечки в ожидании праздничной процессии. Каждый третий на площади — ребенок. Каждый третий — лупит по мячу. Двери церкви распахиваются, на пороге появляются священники, и перед ними медленно движется платформа со статуей Девы Марии. Вместе с ними прихожане или члены местного религиозного братства. По испанской традиции они одеты в длинные фиолетовые облачения и высокие остроконечные колпаки с прорезями для глаз. Считается, что таким образом кающийся грешник остается неузнанным. Шествие при свете свечей и бой барабанов напоминают о временах инквизиции. Процессия в сопровождении местного оркестра медленно движется от церкви к церкви. Мы уже видели подобный обряд в Логроньо. Там из-за тяжести платформы со скульптурой Христа двадцать четыре здоровых священника останавливались через каждые двадцать метров. В Белорадо проблему решили, поставив платформу на колеса.

„  

У одного из кающихся гаснет свеча, он сует руку под тунику, ничего не находит, но кто-то из толпы протягивает ему зажигалку  

Вслед за процессией идет город. Болтая о своем, спотыкаясь о снующих мальчишек, заглядывая в бары, чтобы перехватить бокал вина. У одного из кающихся грешников гаснет свеча, он сует руку под тунику (там потертые джинсы), ничего не находит, но кто-то из толпы протягивает ему зажигалку. Все свои. Сегодня они идут в инквизиторском колпаке, а завтра с утра им в ближайший бар — готовить бутерброды для соседей. В первом ряду — почетные горожане с барабанами, в конце — юноши, подсматривающие ноты на айфонах. Ощущение торжественности переплетается с атмосферой домашнего праздника. До последней церкви доходим уже в темноте. Платформу с Богоматерью закатывают вовнутрь, священники снимают облачение. А мальчишки с мячами возвращаются от церкви, насвистывая торжественные марши Великого четверга.

Наташу мы встретили почти случайно. Нагнали очередную барышню на лесной тропе. Ее улыбка на наше бодрое «Ола» — так в Испании местные жители и пилигримы приветствуют друг друга — подсказала нам, что русская речь ей куда ближе. Наташе слегка за 30, она живет в Москве, с мужем раскрутили успешный бизнес, родили двух дочерей, все есть (квартира, дача, машина), везде были, включая Маврикий, и замучил их вопрос: а что дальше? За две недели Пути Наташа не нашла еще ответа. Впереди еще три. Она курит на каждом привале, с трудом переводит дыхание после очередного подъема, но в движениях столько энергии жизни, что не сомневаюсь: если ответы лежат на Маврикии, она дойдет и туда.

На привале подсаживаемся к жизнерадостной парочке французов. Оба хохочут без остановки и делят между собой огромный багет. Пьер и Симона. Она не говорит по-английски, потому Пьер, заговорщицки подмигивает и сообщает, что собрался на ней жениться. Но для начала решил проверить чувства. Вот и повел свою девушку в поход. Только если мы стартовали от франко-испанской границы, то они... из Эстонии! В пути уже третий месяц.

Дождь, воскресенье, Пасха, в городе закрыто абсолютно все. Паломники похожи на разноцветных верблюдов: по местной моде дождевики надевают поверх рюкзака. Я тоже превращаюсь в горбатое существо по пояс в глине и грязи. Местные газеты сулят еще три дня дождей.

Наш путь лежит через плато. Огромная равнина, края которой теряются в нависших тучах. В который раз ловлю себя на мысли, что это не может быть Испания. Это Англия, вероятно, Дувр. Я чувствую, как тянет запахом пристани, и даже слышу звон корабельного колокола… Ан нет, это очередная группа велосипедистов велит освободить им дорогу. В этих краях очень популярно Камино на велосипедах: две сумки скарба на заднем колесе и шлем на голове. Путь они проезжают за пару недель, единственная сложность — не в каждый альберге пустят с велосипедом. А если и пустят, то по остаточному принципу. К спортсменам здесь относятся с легким пренебрежением...

Впрочем, этим ребятам остается лишь посочувствовать. Если мы в грязи по колено, то они — по макушку. Судя по костюмам и выражениям лиц, падали эти ребята уже не раз. Движение, еще движение... Все. Велосипедные цепи забились грязью, между спицами — комья глины, дальше молодым людям придется идти пешком.

„  

«Здесь вы можете открыться миру или открыть мир, да и когда в обычной жизни успеешь прочитать «Игру престолов»? Но жить все равно придется в другой реальности»  

Через несколько часов мы все вместе пьем чай в альберге. Это первый на нашем пути благотворительный приют. Его держит местная религиозная община. Чай нам разливает Агот — девушка лет 28 родом из Бильбао. Там она трудится на заводе, а здесь — на общественных началах. Она бойко болтает на четырех языках, поэтому-то мы знаем, что велосипедисты — испанцы. Камино проходят в режиме выходного дня: каждый уикенд проезжают сотню километров, а потом на поезде обратно в Мадрид. Так за пару месяцев и преодолеют весь маршрут. Они делали это уже трижды. Агот улыбается: «Самое трудное в Пути — остановиться. Вам кажется, что вы нашли свое истинное место и теперь знаете Путь. Это не так. Чтобы это понять, мне пришлось пройти Камино семь раз. Было время, я дома спала в спальнике. Здесь вы можете открыться миру или открыть мир, но жить все равно придется в другой реальности, — она задумчиво перебирает пакетики с чаем, потом поднимает глаза на нас — впрочем, не слушайте меня, я уже четвертый раз волонтерю, да и когда в обычной жизни успеешь прочитать «Игру престолов»?

За окном — дождь, говорят, лить будет еще три дня. Завтра в восемь утра мы уйдем в него. До Сантьяго-де-Компостела еще 569 километров.