Переломанный системой

Переломанный системой. Год назад в московском СИЗО «Матросская Тишина» скончался Сергей Магнитский, юрист, работавший для фонда Hermitage Capital. От чего он умер: от острой сердечной недостаточности или не выдержал пыточных условий содержания в тюрьме? Или его убили, потому что он разоблачил схему кражи огромных сумм ($230 млн) из российского бюджета? На эти вопросы по-прежнему ответа нет. Что есть? Следователи и оперативники, которым на Западе закрывают въездные визы и ставят под контроль банковские счета, а в России ко Дню милиции дали наградные грамоты и новые «звездочки» (читайте на стр. 10). Есть разочарование и страх бизнеса, который ожидал, что трагедия Магнитского заставит власти остановиться (о том в дискуссии на стр. 14). Есть десятки заявлений, написанных Магнитским в тюрьме: это потрясающие свидетельства борьбы «маленького человека» с чудовищной машиной подавления — следствием, тюрьмой, судебной процедурой. Есть, наконец, память близких и друзей, для которых эта рана еще долго не затянется. Каким был Сергей Магнитский — расспрашивал их The New Times 

Сергей Магнитский прожил короткую жизнь — 37 лет. Очень условно ее можно разделить на три неравные части. 

До 17 лет жил в Нальчике у родителей матери, учился в школе. Потом приехал в Москву поступать в Плехановскую академию. Здесь началась его вторая жизнь — успешного студента, а потом сотрудника престижной западной аудиторской фирмы, мужа любимой женщины и отца двух сыновей. Эта жизнь внезапно и грубо закончилась 24 ноября 2008 года, когда в его квартиру с обыском и санкцией на арест пришли сотрудники Следственного комитета при МВД РФ. 

Третья жизнь оказалась совсем короткой. Почти год без восьми дней Магнитский провел за решеткой — в трех следственных изоляторах Москвы. А умер в четвертом, в печально известном СИЗО «Матросская Тишина». 

Гениальный пацан 

«В восьмом классе, после того как из четырех классов сформировали два, мы с Сергеем оказались в одной компании, — рассказывает его друг Андрей. — И с разрешения дирекции школы организовали дискоклуб. Сергей был его директором. После уроков мы записывали разную музыку. Тогда была мода на клетчатые штаны. У Сергея точно такие были. По субботам устраивали танцы для старшеклассников. Вход на дискотеку был платный, там мы продавали пирожные по 22 копейки и лимонад по 30 копеек. А прибыль отдавали в комитет комсомола. Деньги шли на нужды этого самого дискоклуба. В то время мы любили Heavy Metal и группу Beatles». 

Сережа Магнитский  с любимой учительницей химии,  Жанной Хажисмелевной Уначевой.  Нальчик, 1989 год

Друзья Сергея говорят, что, несмотря на его феноменальные математические способности, он никогда не был «ботаником». Успевал все: много занимался в том числе литературой и историей. Писал сочинения за своих одноклассников. Много читал: «Когда ему было десять лет, он сказал мне, что прочел «Божественную комедию» Данте, — вспоминает тетя Сергея Татьяна Руденко. — Меня тогда это сильно поразило. Он толком не знал, где поставить ударение — ДАнте или ДантЕ, но уже рассуждал о хождении героя по кругам ада и рая». 

Играл в баскетбол в школьном дворе, дрался со сверстниками, как и другие мальчишки. «Нормальный пацан, но удивительно справедливый, — вспоминает другой одноклассник Магнитского Роман Мамаев. — Однажды мы повздорили: нас столкнули лбами. Помню, как Сережа сказал: я с Романом драться не буду. Он музыкант, ему руки надо беречь». 

«Среди одноклассников Сергей всегда был душой компании, — вспоминает его вдова Наталья, которая училась с ним в старших классах. — С ним всегда было интересно. Он много знал и обладал замечательным чувством юмора, виртуозно рассказывал анекдоты. Все задачи по математике решал в уме. Его уважали учителя, с которыми он не боялся спорить и высказывать свое мнение». 

После 8-го класса Сережа Магнитский победил на республиканской физико-математической олимпиаде. Ему предложили поступить в спецшколу при МГУ, окончив которую он смог бы пройти без экзаменов на мехмат. Он поехал в Москву, поступил в спецшколу, но вернулся: тосковал по оставшимся в Нальчике маме, бабушке, дедушке, одноклассникам. Но столица тем не менее была его целью. Наталья, вдова Магнитского, рассказала корреспонденту The New Times, что еще подростком Сергей определил для себя, как будет строить свою жизнь: окончив школу, поедет учиться в Москву, найдет там хорошую интересную работу, женится, заведет детей. Так и получилось. 

Магнитский от слова «магнит» 

Окончив школу с медалью, Магнитский без труда поступил на факультет бухучета в Плехановскую академию и уже на третьем курсе устроился работать в аудиторскую компанию Ernest and Yang, а потом и в компанию Fireston Duncan. Женился и, по рассказам друзей, был счастлив. «Помню, как однажды мы гуляли с Сергеем и его младшим сыном на Чистых прудах. Вспоминали детство, — говорит Роман Мамаев. — Сережа в черном длинном кожаном пальто и шляпе. Он мог позволить себе одеваться так экстравагантно. И он сказал мне тогда: «Смотри, как здорово, ведь я жил в Нальчике у дедушки с бабушкой в хрущевке, а теперь живу в центре Москвы». 

Свежевыглаженная белая рубашка, костюм, галстук, черные ботинки — так Магнитский одевался в офис. Дома — спортивные рубашки и джинсы. Все делал обстоятельно. Когда решил купить кошку, долго по книге выбирал ту породу, которая лучше всего подходит для содержания в домашних условиях. 13 лет назад кот Федот породы «русская голубая» занял в семье Магнитских свое место наряду с рыбками и аквариумом на 200 литров воды.

Сережа Магнитский (слева)  с одноклассниками  Алексеем и Андреем.  Нальчик, 1989 год

«Сережа четко разделял семейную жизнь и работу, — вспоминает Наталья. — Он уходил в офис где-то около часа дня, возвращался иногда за полночь. Был трудоголиком. Мы говорили о чем угодно, только не о работе. Обсуждали фильмы и книги. А читал Сергей много всякого разного: Плутарха, Спинозу, Достоевского и Бунина. Читал Библию. В церковь не ходил, но несколько лет подряд соблюдал Великий пост. Когда его спрашивали, зачем он это делает, отвечал, что хочет проверить свою стойкость и волю. После его смерти я узнала, что он перечислял деньги церкви Пресвятой Троицы в Коломне». 

Еще выписывал журналы «Военное обозрение», «Бронеколлекция», «Наука и жизнь». Любил классическую музыку: Магнитские часто ходили на концерты в Московскую консерваторию. «Если вдруг приходил домой рано или в выходные, читал сыну Маршака, Михалкова, Чуковского. А я сидела и слушала». 

Современную литературу не читал. Из любимых фильмов — «Покровские ворота», «Брат-2». Каждый год в отпуск обязательно ездил в Нальчик. За границу ездить не любил. «Всего два раза мы с ним поехали отдыхать в Турцию, — вспоминает Наташа. — Но даже там он много читал. В последний раз — «Бесов» Достоевского». 

Сергей собирал марки и открытки. Искал свои корни. Сначала считал, что его предком был знаменитый Леонтий Магницкий, автор первого учебника по арифметике. Потом, когда стал заниматься своей генеалогией серь­езнее, узнал, что среди его предков были священнослужители. Один из них носил фамилию Магнитский. Назвали его так, потому что он будто бы притягивал к себе людей, как магнит. 

Внутренняя эмиграция 

Магнитский был легалист до мозга костей: свято верил в верховенство закона и справедливости. Не давал взяток, считая, что все должно решаться по закону. Как-то жильцы его дома решили огородить внутренний двор специальным забором, чтобы никто посторонний туда не мог зайти, не зная кода. Сергей был против: по закону положено, чтобы скорая помощь или «аварийка» могли беспрепятственно проехать во двор: а вдруг охранника не будет на месте, чтобы открыть ворота? Деньги платить за ограждение отказался. 

По характеру Сергей был консерватором. Наталья говорит, что он никогда не ходил ни на какие тусовки, где можно было познакомиться с «нужными» людьми, как ему советовали приятели: «Его вполне устраивала та жизнь, которую он вел. Политикой Сергей не интересовался, на митинги не ходил». 

Политика сама постучалась в дверь семьи Магнитских. И в очередной раз показала: те, кто еще считает, что в России 2000-х можно, занимаясь бизнесом, жить во внутренней эмиграции, ошибаются: политика придет за ними. 

Дело о 5,4 млрд рублей 

Глава компании Fireston Duncan* * Компания представляет аудиторские и консалтинговые услуги гражданам России и зарубежья, оказывает помощь в выходе на российский рынок иностранным компаниям. Джемисон Файерстоун начал работать с Сергеем Магнитским в 1997 году. 

«Он производил впечатление человека, у которого в голове целая энциклопедия, — говорит Файерстоун. — Прекрасно знал всю практику аудита. Кроме того, он был уверен, что в России можно работать, соблюдая законы. Он много раз выигрывал в арбитражных судах в России, выступал в международных судах как эксперт». 

Магнитский испытал настоящее потрясение, когда он раскопал финансовую аферу о краже трех дочерних компаний у фонда Hermitage Capital и перерегистрации их на другие фирмы: с помощью этих фирм из российского бюджета были получены налоговые возвраты на сумму 5,4 млрд рублей (см. The New Times от 30 ноября 2009 года). 

Разоблачив эту фантастическую по наглости схему, в декабре 2007 года Магнитский подал заявления от имени Hermitage Capital о возбуждении уголовного дела по факту мошенничества. В ответ 27 февраля 2008 года были возбуждены два уголовных дела в отношении Билла Браудера о неуплате налогов.* * Глава фонда Hermitage Capital. По этому делу Магнитского сначала вызывали как свидетеля. На допросах он заявлял, что к краже денег из российского бюджета причастны сотрудники МВД — подполковники Кузнецов и Карпов. В результате из свидетеля он превратился в обвиняемого. А 24 ноября 2008 года его арестовали. Обыск в квартире Магнитских длился целый день. Прощаясь с женой, Сергей сказал: «Не волнуйся, через три дня я вернусь». 

По кругам 

За 12 месяцев содержания за решеткой Магнитский сменил три СИЗО. И каждый раз его помещали во все более худшие условия. В марте 2009 года он писал тете Татьяне из первой своей тюрьмы — СИЗО-5: «Тут, конечно, не курорт, но жить можно. Публика в среднем такая же, какую можно встретить в трамвае, есть образованные люди и малолетняя шпана, всякие, в общем, люди». Потом его перевели в Матросскую Тишину, в VIP-блок, где сейчас содержится Михаил Ходорковский. 1 июля 2009 года в больнице Матросской Тишины у Магнитского, который на воле ничем не болел, диагностировали «калькулезный холецистит» и назначили контрольное УЗИ через месяц. Потом — плановое оперативное лечение. Но 25 июля 2009 года его неожиданно перевели в Бутырскую тюрьму. Сделано это было по постановлению следователя Олега Сильченко. За пять месяцев в Бутырке Магнитский написал сотни жалоб. «Когда я пришел к нему в Бутырку в первый раз, — рассказал The New Times его адвокат Дмитрий Харитонов, — Сергей сказал мне: «Это кошмар. Здесь жить нельзя». 

В Бутырке его «поставили на лыжи». Так на тюремном жаргоне называют перевод из камеры в камеру, который осуществляется тюремной администрацией по просьбе следователей (за пять месяцев Магнитский сменил 8 камер). Делается это с целью давления на обвиняемого. По словам адвокатов Магнитского, от него хотели, чтобы он «кого-то изобличил». Речь шла о том, чтобы Магнитский дал показания против Билла Браудера. Он отказывался и продолжал жаловаться, требуя от администрации СИЗО, чтобы в камерах было все, что должно там быть согласно «Правилам внутреннего распорядка СИЗО УИС РФ»: горячая вода, зеркало определенного размера. Он требовал, чтобы его вместе с сокамерниками перевели из камеры, где из унитаза лились нечистоты, в камеру, где они не лились. Требовал, чтобы поздно вечером в розетках было электричество и он мог бы воспользоваться кипятильником и выпить горячего чаю. Он писал жалобы, и, как выяснилось потом, начальник СИЗО «Бутырка» не регистрировал их в своем журнале. На них не реагировали, относясь к нему как к вредному жалобщику. А он продолжал писать. 

Он сгорел изнутри 

«У Сергея не было никакого инстинкта самосохранения», — сказала The New Times его тетя Татьяна Руденко. — Он не думал о том, чтобы выжить, а боролся за соблюдение закона, как он его понимал». 

«Когда люди в тюрьме занимают такую активную позицию, сотрудники на них ставят крест и воспринимают их как врагов. А в тюрьме надо договариваться, иначе не выживешь. Вероятно, просто в силу своего характера Магнитский не смог смириться с тем, что увидел в тюрьме. В этом была его ошибка» — такую тюремную философию изложил The New Times бывший заключенный СИЗО «Бутырка», который провел в ее стенах больше полутора лет. 

Сходной позиции придерживается и лидер организации «Бизнес-солидарность» Яна Яковлева, которая сама провела под стражей семь месяцев. 

«Магнитский вел себя неправильно, — говорит она. — В тюрьме нельзя себя растрачивать. Там надо понять, что от тебя ничего не зависит. Нужно тратить все силы только на то, чтобы выйти оттуда и пытаться с воли изменить систему. А не наоборот. Ни в коем случае нельзя обращать внимание на стены в тюрьме, на замки, на этих страшных людей — на охранников. Магнитский не признал своей вины, но сгорел изнутри. Система его сожрала». 

Кто прав? Сергей Магнитский, который стоял до конца? Или бывшие арестанты, не разделяющие его бескомпромиссную позицию? В Евангелии от Матфея сказано: «Претерпевший до конца, спасется». И с этим не поспоришь.