Внутренняя жизнь свободного человека

В художественном фильме о Сергее Параджанове роль великого режиссера сыграл французский актер армянского происхождения Серж Аведикян. Он рассказал The New Times о несостоявшейся дуэли, своей дружбе с режиссером, подарках Ив Сен-Лорана и бывшем уголовнике, который сыграл в картине «Параджанов»

Серж Аведикян в роли Сергея Параджанова

Серж Аведикян — известный французский актер, режиссер и продюсер. Родился и до 15 лет жил и учился в Армении. Мировая премьера фильма «Параджанов» (совместное производство Украины, Грузии, Армении и Франции) состоялась в июне 2013-го на кинофестивале в Карловых Варах. Затем фильм был показан на фестивале «Золотой абрикос» в Ереване. Российская премьера состоится в начале будущего года.

---

Серж, «Параджанов» снят в популярном жанре байопика, но не очень-то следует принятым стандартам фильма-биографии. Почему?

Сам наш герой был бесконечно оригинальным, неповторимым человеком, разрушал любые каноны. В первом варианте сценария хронология жизни Параджанова была изложена подробно, почти документально. Но когда мы начали работать над фильмом, я понял, что многое можно убрать, зато необходимо включить такие особенные моменты, когда мы проникаем во внутренний мир Параджанова, его сны, фантазии, творчество. По-настоящему он жил в воображаемом мире, созданном им самим. Сначала мы хотели делать анимационные вставки таких вот «погружений», потом придумали, как использовать технику коллажей, которыми знаменит Параджанов. Еще он очень любил фильмы Чарли Чаплина. И у меня появилась идея: в этих вставках ускорить темп до 100 кадров в секунду. Потом их обрабатывали художники-аниматоры, мои французские друзья. Мы делали вариации коллажей Параджанова, помещая в них меня — исполнителя его роли. По-моему, это был хороший ход.

На грани реальности и сказки

Эпизод, когда Юрий Ильенко, оператор фильма Сергея Параджанова «Тени забытых предков», вызывает режиссера на дуэль, был на самом деле?

Почти. В начале съемок они очень много спорили, можно сказать враждовали, Ильенко тогда был молодой горячий парень, есть люди, которые помнят, что разговор о дуэли на самом деле был, но она не состоялась, конечно. Позже Ильенко и Параджанов подружились. Когда Ильенко уже был режиссером, он снял фильм «Лебединое озеро. Зона» по сценарию Параджанова, написанному в тюрьме.

В фильме оператора зовут Илья, хотя все, кто знаком с биографией Параджанова, понимают, что имеется в виду Юрий Ильенко. Почему он назван иначе?

Ильенко умер не так уж давно, осталась семья. Украинские сопродюсеры, скорее всего, не хотели прямой связи персонажа и реального человека, слишком все еще живо в памяти близких ему людей. Только самого Параджанова и его жену Светлану Щербатюк в нашем фильме зовут так же, как в жизни. Я встречался со Светланой, мы обсуждали сценарий, она его одобрила.

А что с другими персонажами?

На экране появляется друг Параджанова — режиссер и актер Давид Абашидзе, его называют уменьшительным именем Додо. Есть подлинный эпизод, когда в гости к художнику в Тбилиси приезжает Марчелло Мастроянни — у нас он просто Марчелло. Мы делали не документальный фильм, а игровой, художественный. Нам было интересно балансировать на грани реальности и сказки. Мир Параджанова тоже был сочиненный, сказочный, он режиссировал не только на съемочной площадке, но и в жизни. Сочинял мизансцены, придумывал целые феерии, иначе ему было скучно. Но при этом хотелось показать и его одиночество. Он трагический персонаж по сути, одинокий, как шекспировский герой. Всем, кто начинает спорить, так все было на самом деле или по-другому, я всегда отвечаю: а вы разве видели Параджанова наедине с самим собой? Тут как раз простор для фантазий, можно что-то домыслить — при условии, что ты увлечен героем и стараешься понять его как можно лучше.

У Параджанова трагическая биография, он несколько лет провел в тюрьме, причем был там трижды. Вы рассказываете только об одной его тюремной истории…

Рассказать всю его жизнь было невозможно, это сделало бы фильм чрезмерно длинным и слишком тяжелым для восприятия. Нам хотелось показать его внутреннюю свободу. Для его таланта, для его искусства не существовало границ.

Сергей и Серж

Вы ведь были лично знакомы?

Да. Мы впервые встретились 30 лет назад. Тогда мне было 28. Я приехал в Ереван, чтобы снимать документальный фильм о моих друзьях и сверстниках, хотел рассказать об их жизни в Армении. Перед отъездом друзья мне сказали, что Параджанов уже на свободе, вернулся в Тбилиси. Ив Сен-Лоран, узнав, что я буду в Ереване и, может быть, сумею съездить в Тбилиси, попросил передать подарок Сергею.

Что он хотел ему подарить?

Это были красивые кашемировые пуловеры и длинные шарфы, которые нравились Параджанову. Но Ив прекрасно знал, что Сергей их себе не оставит, он их продаст, и у него будут деньги для кино. Так и вышло. Параджанов, увидев эти дары, сказал: «О! Этого хватит на три коробки пленки!»

Вы встретились в Тбилиси?

Это было не так-то просто. Ко мне как иностранцу было пристальное внимание, точнее назвать это слежкой. Любой маршрут надо было утверждать и согласовывать. Мой друг, армянский режиссер, пообещал: мы это сделаем, я отвезу тебя в Грузию. Мы прилетели с ним в Тбилиси, но там в центре города расстались, он сказал: тут попрощаемся, дальше давай сам. Все тогда опасались быть в контакте с Параджановым, старались держаться от него подальше. Абсолютно все! Это грозило неприятностями, можно было даже лишиться работы, люди страшно боялись. Хотя был конец декабря 1983 года, Сергею уже дали возможность заняться новым фильмом, через два-три месяца он собирался снимать «Легенду о Сурамской крепости». Показывал мне много рисунков, раскадровок. А наша встреча была такая. Я позвонил в дверь, открыл Параджанов: «А ты кто? Откуда?» Отвечаю: я издалека, приехал из Парижа, у меня для вас подарок от Сен-Лорана. Он очень обрадовался, пригласил в дом, мы провели вместе целый день.

А потом когда встретились?

Только через полгода, в Ереване. Он уже снимал «Сурамскую крепость» и, как оказалось, жил в той же гостинице, что и я. Люди, которые меня узнали, сказали мне, в каком номере живет Параджанов. Шепотом, как страшный секрет. Я поднялся в этот номер, он, увидев меня, восхитился: «О! Молодец! Ты все-таки приехал!» Он понимал, что это опасно для меня, могут больше не впустить в страну. Собственно, так и случилось. После показа по французскому телевидению моего документального фильма, где я снял и Параджанова, рассказал, что вот он, жив, здоров, творит, мне не давали визу на въезд в СССР целых восемь лет! Кагэбэшники были очень бдительны. Годы спустя мы увиделись в Париже, куда Параджанова пригласили с ретроспективой его фильмов, их уже можно было показывать, а ему разрешили ездить. Мы много и очень дружески общались. Последние наши встречи были в парижской больнице.

Каким он был в тот период?

* Сергей Параджанов похоронен в Ереване, в Пантеоне в парке им. Комитаса.

Немного уставший, притихший, говорил мало, понимал, что скоро уйдет. Я его спросил: «Чем тебя порадовать? Хочешь, принесу твой огромный коллаж, который ты мне подарил?» Он сказал: «Нет. У тебя есть портрет Пазолини? Вот его принеси». И я принес из дома большой черно-белый портрет, очень красивый. Сергей поместил его прямо перед собой, чтобы постоянно был перед глазами. Он очень любил Пазолини, все его фильмы. Я навещал Параджанова каждые два-три дня, в Париже он и умер. А потом его перевезли в Ереван. Он похоронен на родине*.

Энергетика Параджанова

Как вам удалось так точно поймать характер героя? Все, кто хотя бы раз видел Параджанова, говорят, что получилось очень похоже.

Для актера большая привилегия — знать лично своего персонажа, дружить с ним, разговаривать. Я хорошо запомнил руки Параджанова. У него никогда не было спокойных, незанятых рук. Он всегда работал, что-то делал, вырезал картинки для своих коллажей, трогал, вертел разные предметы, которые становились потом частью его картин. Во время съемок я настолько сильно чувствовал своего героя, что он даже мог физически изменить меня. Дело не в гриме, а в энергетике, которую я чувствовал при его жизни, и память во мне осталась. И еще одна вещь. Став режиссером, я и как актер многое воспринимаю и делаю иначе, чем прежде. Сейчас я редко снимаюсь и мало играю в театре. Это в какой-то степени избавило меня от нарциссизма, присущего артистам. Играя Параджанова, я мог позволить себе ничего специально не изображать, а просто быть в предлагаемых обстоятельствах. Вместе с Еленой Фетисовой я занимался постановкой фильма. Мне нужно было контролировать все, что происходит на площадке. И то, что я играл режиссера, помогало мне самому быть режиссером. Интересно, что мои партнеры обращались ко мне как к Параджанову, он же все время что-то режиссировал вокруг себя, получалось, что и я тоже.

Правда, что поначалу режиссером «Параджанова» должен был быть Роман Балаян?

Да, всем казалось, что именно он должен ставить, ведь Роман очень хорошо знал Параджанова, они дружили. Но он согласился работать в картине только в качестве консультанта. Я обратился к Атому Эгояну. Он ответил, что мир Параджанова ближе мне, чем ему. Тогда Балаян и Фетисова предложили мне самому быть режиссером. Мне казалось, что слишком сложно играть главную роль и ставить фильм. А потом я подумал, что если я как режиссер возьму на себя всю ответственность, то это даст мне верное ощущение себя на площадке, что-то подобное тому, что чувствовал Параджанов. И я принял решение делать фильм вместе с Еленой Фетисовой.

Об актерах, Армении и России

У вас сложился замечательный дуэт с Юлией Пересильд, которая играет Светлану.

Она отличная девочка, очень талантливая актриса, красивая. Сразу поняла, что связь между Параджановым и его женой, с которой он прожил в браке всего шесть лет, но поддерживал отношения всю жизнь, была легкой и трудной одновременно. Он ее очень любил, был к ней привязан, но он был при этом совершенно отдельный человек, погруженный в свой собственный мир. Юля сумела правильно сыграть эти отношения. И про всех остальных актеров, занятых в «Параджанове», могу сказать только самые лучшие слова, со всеми работалось прекрасно.

«Мы не копались в подробностях его личной жизни. Он был большой художник и свободный от чужого диктата человек»   

Вы хорошо знаете российских актеров и режиссеров, прекрасно говорите по-русски. Как получилось, что о вас в России знают мало?

Я никогда не работал в России, не было подходящих проектов. И сам был много и постоянно занят во Франции в кино и театре. Сейчас я бы очень хотел поработать в России. Я вижу, что появилось много талантливого в российском кино и театре, интересные тенденции, попытки делать что-то совсем новое. Мы много говорили об этом с Юлей Пересильд и Кареном Бадаловым. С Россией меня многое связывает. Я же рос в Советском Союзе, был пионером, комсомольцем. Мы с родителями жили в Ереване, но Армения тогда была частью Советского Союза. Кстати, в прошлом году я поставил в Ереване классическую армянскую оперу «Ануш». В новой трактовке. Был успех, но и много критики: зачем он трогает наши оперные традиции, нарушает их?! А я действительно нарушал. Тема «Ануш» — традиции: застывшие правила не дают молодым жить свободно, лишают права на собственные решения.

Личный выбор и свобода

Вы, конечно, слышали, что в России Госдума озаботилась проблемами нетрадиционной сексуальной ориентации. С помощью обвинений в гомосексуализме советская власть боролась с Параджановым, его за это посадили в тюрьму. У вас были ограничения, когда вы касались в фильме этой деликатной темы?

Мы не копались в подробностях его личной жизни. Он был большой художник и свободный от чужого диктата человек. Лучше всего на все это ответил сам Сергей Параджанов, его слова есть в нашем фильме: «Каждый волен делать под одеялом все, что захочет». Общество не должно регламентировать личную жизнь.

Наверное, об этом сцена в тюрьме, где пахан и приближенные к нему отморозки пытаются сначала «обломать» Параджанова, а потом понимают, что этого непонятного им человека так просто не сломить. Они не могут его «классифицировать» по привычной для них уголовной шкале.

Я думаю, они чувствовали, что у Параджанова есть свой сильный мир, который им недоступен. Он много рисовал, они оценили его умения, уважали его за это. Кстати, в роли пахана — настоящий бывший уголовник. Сейчас-то он артист, но провел в тюрьме много лет, так что играл со знанием дела. И верно показал, что даже люди с пещерным сознанием способны оценить крупную личность. Внутренне свободного человека.

фотография: Strobel Kristina/EAST NEWS