«Салам Масква» — телесериал Павла Бардина, который никак не может попасть на большой экран

Пока неизвестно, получит ли «Салам Масква» эфир больших телеканалов, но уже понятно, что он способен взорвать спокойствие телезрителей. Три серии, которые участвовали в конкурсе первого фестиваля кинодебютов «Движение» в Омске, стали его главным событием. В фильме мигранты — таджики, вьетнамцы, дагестанцы и другие приезжающие в столицу в поисках работы сталкиваются с множеством проблем, в том числе с правоохранительными органами, где хватает своих внутренних разборок и нерешенных задач…

Студия «Русский проект» предложила мне снять 16 серий на основе сценария, который у них был. Я согласился при условии, что я все переписываю заново и делаю так, как мне это видится. Просто показать двух классных парней, которые дружат, только один из них, условно говоря, «плохиш», а второй совсем положительный — эта задача меня совсем не привлекала. Интересно было то, что актуально сегодня — про людей из настоящей жизни, про полицию и межнациональные отношения. Для меня главное, чтобы все, что с героями происходит, не было условным, не казалось подвешенным в воздухе. Мы с полной отдачей делали серьезный сериал о том, кто и как живет в нашей стране и как нам научиться понимать друг друга и жить вместе.

Часть возникла из разговоров с людьми, которые, что называется, «в теме». У меня есть и свой жизненный опыт, в середине 90-х я поработал в криминальной журналистике, делал сюжеты для программы «Дорожный патруль». Конечно, какая-то фактура устарела, но принципы взаимоотношений остались. Случается, что люди, которые борются с криминалом, одновременно сами являются частью этого криминала, отличить порой невозможно. А иногда люди, которые считаются преступниками, преступный мир вроде как контролируют и защищают от него мирных граждан. За основу я взял несколько персонажей, которые были заявлены в первом варианте сценария, только изменил отношения между ними. Родственники дагестанца Рустама — напарника нашего главного героя капитана Реброва — оказались отчасти его же врагами, поэтому он оказывается перед непростым моральным выбором.

Это и в жизни так. Недаром и лексика у них одна и та же, и жизненные принципы схожи, а песню «Владимирский централ» больше любят и гораздо чаще слушают сотрудники полиции, а не преступные элементы. Это такое взаимопроникающее притяжение-отталкивание, корни которого уходят далеко в историю сталинских лагерей.

Несмотря на национализм отдельных чинов русской полиции, подобные отделы создаются. Поскольку сюда съезжаются представители многих национальностей, нужны люди, говорящие на языках разных диаспор, нужно иметь агентурную сеть. Такая практика существует во всем мире. В какой-то момент в Соединенных Штатах возникла напряженная ситуация, когда они совершенно не могли контролировать этническую преступность, не было агентуры и не поступало информации. Тогда возникла потребность в представителях диаспор, работающих в правоохранительной системе. У нас то же самое. Другое дело, что возникает и обратная ситуация — когда должности в ОВД покупаются и приезжие из других регионов внедряют своего человека в полицию. Возникает мафия, повязанная круговой порукой.

Внедренным агентом в банде «лесных», «повстанцев» на территории Дагестана, раньше их называли ваххабитами. Он должен был, не раскрывая себя, участвовать в их деятельности до того момента, как появится возможность их сдать. Все имена, фамилии, контакты. Рустам пошел на первое задание и не справился, не смог убить безоружного человека. Потом ему удалось перебраться в Москву, где влиятельные родственники помогли устроиться в полицию.

Я видел таких, у кого вообще нет тормозов, по сравнению с ними Ребров просто ангел. Артистам и съемочной группе я кидал ссылки на практически ежедневные криминальные новости, где чего только нет — пытки, изнасилования, злоупотребление властью, коррупция. То, что происходит в повседневной жизни, намного превосходит ужасами наш сериал. Он скорее, как пишут на сигаретах, «лайт», сильно смягчен относительно реальности. Для телевидения мы сняли непривычно жестко и узнаваемо, это да.

Это было моим условием, и со стороны продюсеров я встретил понимание. Известные физиономии нарушили бы достоверность. Медийность тут может только помешать. Главных героев сыграли Александр Голубков и Али Алиев. Сашу я знаю давно по его ролям в Театре на Малой Бронной, уважаю, ценю, бился за него и доволен его работой. Али живет в Чечне, играет в Русском драмтеатре, он очень старательный, подробный артист. Мне кажется, он профессионально вырос за время съемок, как и его герой, — от стеснительного, не слишком уверенного в себе человека до взрослого мужчины, который умеет за себя постоять.

Если бы те идеи, которые у меня есть, нашли продюсерскую поддержку, я бы не взялся за сериал, просто не было бы времени. Меня не отпускает замысел современной экранизации пьесы Михаила Булгакова «Бег». Мой сценарий «Бег-2017» посвящен столетию описанных событий. Жанр — антиутопия. Еще одна история, совсем недорогая, называется «Училка». Про обычную учительницу, которая в силу обстоятельств теряет ребенка, работу, про то, как бездушная система перемалывает человека. Когда я рассказываю про это потенциальным продюсерам, слушают меня с интересом, но каждый раз оказывается, что деньги никто не готов вкладывать. Раз сейчас нет возможности снимать кино, сериалы для меня выходят на первый план.

Государство заинтересовано в идеологически выверенных фильмах, причем параметры постоянно сужаются. Система становится все более зарегулированной. В нее практически нет входа не только для меня, но и для многих моих коллег. Частные же деньги не хотят идти в серьезное кино, где зрителям нужно прикладывать хотя бы минимальные усилия, чтобы что-то понять и почувствовать.

Безусловно. Если «Салам Масква» все-таки покажут по Первому, уверен, возникнет дискуссия, полезная для общества. К сожалению, часто чиновники, принимающие решения, не понимают, что драматургия — это конфликт, боятся этого слова и острых тем, а только это и держит внимание зрителей.

Не сомневаюсь, что так и будет. Очень важно с первых шагов обеспечивать молодым режиссерам внимание коллег, критиков и зрителей. Еще лучше, если появится со временем денежный приз, чтобы получившие награду имели гарантированную возможность снять хотя бы новую короткометражку, а еще лучше — «полный метр». Несмотря на все сложности, существующие в нашем кино, оно никуда не исчезнет, это же ясно.