Алиса в стране Советов

В московской «Галеев-галерее» — выставка работ одной из самых загадочных художниц XX века

Алиса Порет, 1937 г.	Иллюстрация к книге А. Введенского «Железная дорога», 1929 г.
Иллюстрация к книге А.А. Милна «Винни-Пух и все-все-все», 1960 г.	Страница из дневников А. Порет

Подруга поэта Даниила Хармса — он даже за ней ухаживал, ученица Филонова и Петрова-Водкина, первый иллюстратор русского издания «Винни-Пуха», Алиса Порет (1902–1984) до сих пор остается женщиной-загадкой. Обладательница едкой веселой памяти, она оставила после себя рисованные дневники, небольшое количество станковой живописи и замечательную книжную графику. Но главное — свет живой жизни, который оказался возможен даже в Советской России 30-х годов.

Даниил Хармс и Алиса Порет, 1934–1936 гг.

Передо мной висит портрет

Алисы Ивановны Порет.

Она прекрасна точно фея,

Она коварна пуще змея,

Она хитра, моя Алиса,

Хитрее Рейнеке-Лиса.

Это стихотворение Хармса Алиса Порет узнала уже после его смерти. Как вспоминала художница, она выросла в пуританской семье, а Хармс «открыл мне веселье, смех, игру, юмор — то, чего мне так долго недоставало». Они познакомились в 20-х годах, когда оба сотрудничали с журналами «Еж» и «Чиж». «Мне с вами очень приятно дружить. Вы не так глупы, чтобы не понимать меня, но и не так умны, чтобы я чувствовал себя дураком», — писал Хармс. Поэт одалживал у друзей пять рублей, чтобы сводить подругу в кино, вместе они сочиняли шарады и устраивали многочисленные розыгрыши, о которых Алиса Порет вспоминала с улыбкой.

«Когда Саше Введенскому* было не на что выпить, он держал необыкновенные пари. Например, Хармс должен был дойти от нашего дома до Литейного проспекта, приодевшись в канотье без дна, так что волосы торчали поверх полей; в светлом пиджаке без рубашки, на теле был виден большой крест; военные галифе моего брата, и на голых ногах ночные туфли. В руке сачок для ловли бабочек. Пари держали на бутылку шампанского: если Хармс дойдет до перекрестка и никто не обратит на него внимания, то выиграл он, и наоборот. Даниил Иванович дал себя одеть и шел по тротуару очень спокойно, без улыбки, с достоинством. Мы бежали по другой стороне улицы и, умирая от глупого смеха, смотрели — что прохожие? Никто не обратил на него внимания, только одна старушка сказала: «Вот дурак-то». И всё. Введенский побежал за бутылкой, а Даниил Иванович степенно вернулся к нам, и мы все вместе пообедали».

«Я все больше и больше влюбляюсь в А.И., и 1 февраля сказал ей об этом», — писал в дневниках Хармс. Но вышла художница замуж вовсе не за него. Хармс подарил на свадьбу молодоженам самурайский меч. Свои отношения они решили называть дружбой. Пожалуй, это был лучший период в жизни Алисы Порет.

Арестованный в начале войны, Хармс умер в тюремной больнице 2 февраля 1942 года. Отец Алисы погиб в 1924-м. Первый муж, искусствовед, умер в 27-м, второй, художник Петр Снопков, отбивший Алису у Хармса, погиб в лагере в 42-м. Война, блокада, эвакуация. Однако в своих воспоминаниях Алиса Порет остается той самой солнечной и светлой женщиной, которую так любили ее прежние друзья.

После войны художница поселилась в Москве, заказов не было, как долго не было и собственной квартиры. Со временем вокруг нее образовался кружок почитателей, которым она рассказывала истории из жизни своих знаменитых друзей. Это была отдушина свободы в жестких условиях советской эпохи.

Она снова занялась станковой живописью, нарисовала много портретов друзей, некоторые из них можно увидеть на выставке. Выставлены и ее рукописные дневники, которые Порет сама и иллюстрировала, а также рисунки 20-х годов из детских книг Бориса Житкова, Николая Олейникова, обэриутов — Введенского, Заболоцкого, Хармса. Ее собственные тексты тоже читаются как сказка, возможно, именно это редкое качество и помогало ей выжить все эти годы.

«И вот наступил мой день — 15 апреля… Я открыла глаза и увидела, что Борис** стоит на корточках у моего изголовья. В руках у него английская книжка — «Алиса в Стране чудес», и открыта она на первой странице, где моя любимая картинка детства… «Какой ты мне сделал, дорогой, дорогой, чудесный подарок, — сказала я счастливым голосом…»