Насилие как политика

О том, что не надо ждать репрессий: политически мотивированное беззаконное насилие, пусть пока и с приставкой «микро» — уже данность

Годовой отчет сайта ovdinfo.org дает картину протестов — или по крайней мере деятельности репрессивных органов, то есть полиции и судов, по их пресечению — существенно отличающуюся от общепринятых представлений. Кажется, все пока не так страшно. «С момента начала массового политического протеста 4 декабря 2011 года по 31 декабря 2012 года ОВД-Инфо зафиксировало 5169 политически мотивированных задержаний в Москве и ближнем Подмосковье в ходе 228 мероприятий, из них 1312 задержаний приходятся на декабрь 2011 года и 3857 — на 2012 год», — говорится в докладе. Невзирая на всеобщее ощущение, что силовой «накат» властей на уличную активность нарастает с каждым днем, в реальности за весь 2012 год на уличных акциях задержано лишь вдвое больше участников, чем за один неполный месяц в конце 2011-го, когда власти, видимо, надеялись «задавить» уличный протест быстро и решительно (притом что, как нетрудно понять из других источников, суммарная численность протестов 2012 года была существенно больше, чем за один декабрь 2011-го). Мы просто стали больше узнавать о каждом случае задержаний, больше волноваться за задержанных в соцсетях, видим больше информации об этом в собственных лентах — и сам этот факт говорит об «угасании» протестных настроений не меньше, чем приведенные цифры.

Интереснее другое. Доклад фиксирует появление новых, систематически повторяющихся форм протестной активности, влекущих полицейские репрессии. Помимо привычных митингов, пикетов и шествий, в классификацию акций входят «прогулки» и «оккупаи», генерирующие существенную часть политических задержаний: в сумме это 1340 задержаний, почти треть. В ходе сравнительно безобидных с виду (и не запрещенных никаким законодательством даже формально) мероприятий задерживают на самом деле почти не меньше, чем на митингах — на 22 митинга приходится 1978 задержаний.

Анализ «винтилова»

Судя по хронике, доступной на сайте, редкое даже согласованное заранее публичное мероприятие обходилось без единого задержания. Практически вся неприятная властям уличная активность сопровождается «винтиловом» тех или иных участников: арестами активистов на подходе, поисками предлога задержать хотя бы кого-нибудь или задержаниями без предлога. Если считать, что в статистику ОВД-Инфо попало более или менее все, что происходило «протестного» в Москве, выясняется, что новые, нетрадиционные, креативные формы активности — «прогулки» и «оккупаи» — занимают солидное место в общем объеме, более 15 % всех выступлений. Добавим категорию, которую авторы доклада обозначили неопределенным словом «акция» («В данную категорию попадают преимущественно театрализованные акции, то есть акции, предполагающие не только и не столько письменную или устную демонстрацию своей позиции, сколько представление своей позиции с помощью того или иного действия») — это еще 17 %. На традиционные митинги, марши, эколагеря, простую агитацию приходится лишь 21 %. Остальное — в основном пикеты, то есть вынужденные, за неимением лучшего, формы активности, теоретически менее наказуемые (на самом деле на 80 пикетов приходится 729 задержаний, что при сравнительно скромной численности участников этого вида манифестаций говорит, что они даже более рискованны, чем массовые акции). Довольно неожиданный момент для тех, кто любит говорить о неорганизованности протеста: у 99 из 228 учтенных политических выступлений вообще нет организатора — не только оргкомитета или формальной организации, но и выраженной группы активистов со своим лицом. В сумме мероприятия без заявленных организаторов и мероприятия, организованные независимыми, неинституционализированными активистскими группами, составляют 60 % от общего числа, и «отвечают» за 40 % задержаний (интересно было бы узнать — дело в их сравнительно более скромной численности по сравнению с акциями, «авторизованными» той или иной политической силой, или в чем-то другом). Данные показывают, что московский уличный протест действительно представляет собой преимущественно сетевое, горизонтальное явление, продукт самоорганизации рядовых участников.

Желающие могут также изучить в докладе список организаций-инициаторов тех или иных уличных выступлений и соответствующего количества задержанных, и сделать свои выводы. Замечу лишь, что в ходе девяти акций Оргкомитета протестных действий были задержаны 778 человек — что оставляет далеко позади как 8 акций «Стратегии 31», в сумме закончившихся 429 задержаниями, так и 23 акции известной своим радикализмом «Другой России» (193 задержания). Разумеется, речь идет о выступлениях с принципиально разной численностью участников. Однако репрессивная активность властей показывает, что в основном заранее согласованные акции, инициированные Оргкомитетом, множество раз обвиненным в конформизме и соглашательстве, доставляют властям уж как минимум не меньше беспокойства и вызывают не менее готовности применять полицейское насилие, чем неизмеримо более жесткие выступления радикалов.

Вне закона

Список типичных нарушений при задержаниях и в ходе дальнейших разбирательств по административным делам вряд ли кого-нибудь удивит:

— сотрудники полиции не предупреждают задерживаемых как положено, не представляются и не объясняют причины задержания;

— сотрудники полиции применяют, как деликатно выразились авторы доклада, «избыточную физическую силу» — фотографии и видео на том же сайте, равно как и свидетельства очевидцев в самом докладе, позволяют увидеть, что речь идет об избиениях, намеренном причинении боли, унизительном и опасном для здоровья обращении с задержанными, зачастую не представляющими никакой опасности для ОМОНа по своим физическим данным;

— полиция врывается в кафе, чтобы задержать участников протестов (или людей, похожих на них), явно уже не участвующих ни в каких активных уличных действиях;

— вместо официального задержания схваченного без объяснений человека транспортируют в ОВД без всяких правовых оснований с формулировкой «для написания объяснения», «проверки на причастность» к другим событиям и т.д;

— задерживают журналистов;

— в автозаках задержанных избивают, намеренно держат часами в холоде или в духоте, отмечены случаи намеренного включения отопления в жаркое время и даже выхлопные газы в салоне. При этом, если время содержания задержанного в ОВД регламентировано законом, то пребывание в автозаке в этот срок не входит; полиция пользуется этим для намеренного причинения страданий задержанным;

— сроки содержания задержанных в ОВД до предъявления обвинения по соответствующей статье КоАП регулярно превышаются; фальсифицируются данные книг регистрации задержаний;

— протоколы печатаются «под копирку», их заполняют не те сотрудники полиции, которые осуществляли задержание: чаще всего сотрудники ОВД, куда доставили задержанных, а не те, кто их задерживал, то есть омоновцы;

— к задержанным не допускаются защитники; тем, кто нуждается в помощи, отказываются вызвать скорую помощь, сотрудники ОВД сопротивляются госпитализации пострадавших;

— судебные заседания по административным делам продолжаются считанные минуты; показания стороны защиты игнорируются, показания сотрудников полиции не исследуются и принимаются за истину. Судьи отказывают даже в приеме «твердых» свидетельств, таких как фотографии и видеозаписи с места задержания;

— суды практически всегда выносят обвинительные решения, а апелляция в вышестоящий (районный) суд практически никогда не заканчивается пересмотром дела.

Вывод

Таким образом, слово «репрессии», хоть и с приставкой «микро», в описании практики «политических» задержаний здесь совершенно уместно. Мы имеем дело с произвольным, политически мотивированным насилием, не связанным соблюдением законной процедуры и не ограниченным судебным решением.