Три особых мнения членов Конституционного суда, по сути, признавших неконституционным закон о митингах, вновь привлекли внимание к высшему суду страны. Что это было: протест внутри элиты или протест профессионалов против «взбесившегося принтера» — разбирался The New Times
После нескольких лет «застоя» Конституционный суд снова в новостях: судьи рассматривают жалобу по закону о митингах. 15 февраля 2013 г.
«Почему вы написали особое мнение?» — спросил The New Times судью Конституционного суда Юрия Данилова. Данилову 62, в советское время он был инструктором Воронежского обкома КПСС и председателем областного суда и за 19 лет пребывания в КС лишь дважды выразил свое несогласие с решением коллег по КС («особое мнение» — принятая форма несогласия с вердиктом суда): первый раз в 1995 году, второй — совсем недавно, 14 февраля, когда Конституционный суд проверял на соответствие Конституции РФ печально известный закон о митингах.
| *Жалобу в КС подали ряд депутатов от «Справедливой России», КПРФ и лидер «Другой России» Эдуард Лимонов |
КС заявителям* отказал, но через несколько дней на сайте суда появились три особых мнения — членов КС Владимира Ярославцева, Юрия Данилова и Сергея Казанцева (ровно в таком порядке они появились на сайте): они заявили, что оспариваемый закон противоречит Конституции РФ. До Ярославцева, который входит в пятерку рекордсменов КС по особым мнениям, дозвониться не удалось, Казанцев входить в детали отказался, зато Юрий Данилов был готов аргументировать свою позицию: «Достали!» — минуту подумав, ответил он корреспонденту The New Times. И дальше объяснил, что «достали» его депутаты, которым он хотел «напомнить, что существуют правила внутреннего трудового распорядка», то есть — процедура.
Судья Юрий Данилов обычно не дает интервью. Для The New Times он сделал исключение
Плоды отравленного дерева
По мнению судьи Данилова, депутаты, во-первых, проявили откровенное пренебрежение к субъектам Федерации, куда не разослали закон, как это положено по процедуре. Во-вторых, позволили себе изменить концепцию закона во втором чтении, что также является нарушением процедуры. И в-третьих, депутаты нарушили регламент, который сами же принимали: авторы поправок имеют право аргументировать свою позицию в течение трех минут, депутаты же сократили это время сначала до одной минуты, а затем до 30 секунд**.
| **Депутаты от фракции «Справедливой России» Геннадий и Дмитрий Гудковы собирались внести 468 поправок, из них 50 внести не успели. В результате так называемой «итальянской забастовки», устроенной справедливороссами 5 июня, закон о митингах был принят за 15 минут до полуночи. См. The New Times № 20 от 11 июня 2012 г. и № 43-44 от 24 декабря 2012 г. |
«Демократия — прежде всего процедура, — напоминает судья Данилов в своем особом мнении. — Каждое из указанных нарушений процедуры принятия оспоренного закона касается фундаментальных основ деятельности парламента и само по себе достаточно для признания его не соответствующим Конституции РФ». Резюмируя, судья пишет: «В конце концов, бессмысленно искать спелые плоды на ветвях отравленного дерева». Суть метафоры Данилов объясняет следующим образом: «В американской юриспруденции существует доктрина «плода отравленного дерева», а именно: доказательства, добытые с нарушением процедуры, являются недопустимыми, поскольку эти доказательства, как плоды, растут на отравленном дереве, коим является расследование дела. Я посчитал эту аналогию уместной. И там и здесь речь идет о нарушении процессуальных процедур».
«Суд — не болото»
На вопрос The New Times, почему же, несмотря на явные огрехи, его коллеги большинством голосов признали закон о митингах конституционным, судья Данилов ответил: «Я не могу раскрывать тайну совещательной комнаты. Но почему вы думаете, что только три судьи голосовали за неконституционность закона? Суд — не болото, и у нас редко когда решения принимаются единогласно. А в наших особых мнениях нет ничего ни героического, ни политического. И я далек от мысли, что кто-то попытается на меня возложить ответственность за то, что я написал».
|
58-летний судья Сергей Казанцев, который был назначен в КС в 2002 году на место заместителя председателя суда Тамары Морщаковой (она формально ушла в отставку по возрасту, но на самом деле считалась одной из самых «неудобных» для власти судей КС***), тоже не видит в своем особом мнении ничего из ряда вон выходящего. «Это — право судьи, — сказал он в интервью The New Times, — и он ничем не рискует». «Вот ведь и журналисты в своих статьях могут высказывать мнения, которые не совпадают с мнениями других журналистов», — добавил он после небольшой паузы.
|
***Для того чтобы Морщакова ушла со своего поста, в закон «О Конституционном суде РФ» специально были приняты поправки, согласно которым судьи, начавшие исполнять свои обязанности до 1994 г., должны были оставить свой пост по достижении 65-летнего возраста. ****Наталья Морарь была депортирована из России в Молдову 16 декабря 2007 г. по распоряжению ФСБ после публикации нашумевшей статьи «Черная касса Кремля», и ее не впускали в РФ 4 года и 3 месяца. Лишь 23 марта 2012 г., после вмешательства президента Медведева, наша коллега смогла вновь приехать в Москву. |
Тут, правда, на память сразу приходит история многолетнего судьи КС Анатолия Кононова, который проработал в высшем суде страны 19 лет, часто бывал несогласен с решениями коллег и в январе 2010 года вынужден был — точнее, его вынудили — подать в отставку: он был категорически против отказа КС в рассмотрении жалобы корреспондента The New Times Натальи Морарь о нарушении ее конституционных прав**** и дал целый ряд резких интервью, в которых критиковал КС.
Жертвенный алтарь
Третий судья, высказавшийся достаточно резко против закона о митингах, — 61-летний Владимир Ярославцев. «Принесение на жертвенный алтарь Государственной думы конституционного права граждан на свободу собраний в угоду сиюминутным желаниям по «скоростному» принятию закона, конечно же, не красит Государственную думу Российской Федерации и не добавляет ей авторитета», — написал в своем особом мнении Ярославцев.
| ||
Он в Конституционном суде с октября 1994 года и, в отличие от судьи Данилова, особые мнения пишет достаточно часто. Кстати, он тоже голосовал против по делу Морарь и тоже в интервью журналистам резко раскритиковал отсутствие независимости в российском суде, и ему тоже, как и Кононову, грозило прекращение полномочий по «дискредитирующим основаниям». Но Ярославцев признал свою вину на пленуме КС и в составе суда остался.
Почему же спустя почти четыре года судья Ярославцев снова решается писать особое мнение по политическому вопросу? Ведь известно, чем он рискует: у судей КС очень высокая зарплата — она составляет больше 300 тыс. рублей в месяц плюс разные льготы — от коттеджа на Крестовском острове в Санкт-Петербурге до служебной машины и многих других благ. К сожалению, задать этот вопрос самому Ярославцеву не удалось: его телефон постоянно выключен. Но один из бывших судей КС объяснил The New Times, что для уважающих себя судей очень важно показать людям за стенами суда, что они не разделяют ту «подлую точку зрения», которую по тем или иным делам высказал Конституционный суд.
С этим согласна и профессор МГУ, конституционалист Елена Лукьянова: «У судей КС есть своя репутация, своя «рукопожатность». Для них важно, что о них подумают другие».
«Особые мнения не имеют никакого юридического значения, — говорит и профессор ВШЭ, специалист по конституционному праву Михаил Краснов. — Но позволяют юристам быть честными перед самими собой и потомками. Резкость особых мнений Ярославцева и Данилова тоже объяснима: они убеждены в своей правоте — нарушения процедуры в законе о митингах очевидны». Краснов убежден, что никаких оргвыводов за несогласием не последует.
На страже власти
Большинство юристов — собеседников The New Times говорят, что после того как в декабре 2005 года Конституционный суд подтвердил, что назначение губернаторов соответствует Основному закону, полностью проигнорировав свое же решение 1996 года по аналогичному вопросу (тогда КС признал неконституционным выборы губернатора Алтайского края законодательным органом региона), многим стало понятно: КС защищает власть, а не Конституцию. Тогда, в декабре 2005 года, на вопрос журналистов, почему принимаются два противоречащих друг другу решения в рамках одной Конституции, Валерий Зорькин ответил: «По мере движения общества и развития законодательной сферы может уточняться правовая позиция КС».
Журналисты писали, что Валерий Зорькин вывел «закон движения правовых позиций»: незачем менять Конституцию, если ее можно по-разному интерпретировать.
С тех пор лояльность и сервильность Конституционного суда уже стала притчей во языцех, поэтому и сейчас, спустя восемь лет, мало кого удивило, что при явных грубейших нарушениях Основного закона РФ судьи не осмелились признать неконституционным закон о митингах.
«Судьи понимают, что этот закон находится в центре общественного внимания. Им ясно, что за него «болеет» администрация президента: открыто пойти против власти судьи не могут. Это в очередной раз подтверждает, что у нас нет конституционного правосудия», — выносит свой вердикт Михаил Краснов.
Тем удивительнее, что в недрах Конституционного суда, глава которого в своих программных статьях в «Российской газете» обрушивается не только на «креативных оппозиционеров», «готовых призвать каких-либо «варягов» (включая спецподразделения стран НАТО) для поддержки учреждения в России «новой государственности» по образцу Ливии», но позволяет и достаточно резкие высказывания в адрес Европейского суда по правам человека, — еще возможно хоть какое-то свободное мнение.
Впрочем, у политолога Георгия Сатарова на это есть свое объяснение. «Это далеко не единственный случай, когда те или иные должностные лица позволяют себе разномыслие, — говорит он. — Возьмем тот же «закон Димы Яковлева». Там даже члены правительства не согласились с «общей линией». Могу предложить свою гипотезу, которая позволяет объяснить все эти разные случаи: в обществе ощущается ослабление власти. Сила власти — не в применении силы, наоборот, частое применение силы — это свидетельство слабости. На эту же гипотезу работает и то, что Путин всячески демонстрирует, что его власть на самом деле не ослабла. Впрочем, бюрократия всегда знала, что он нелегитимен, и ему часто не подчинялась. Поэтому-то вертикаль и не всегда работала. Чем дальше, тем подобных примеров будет больше. Перед тем как плотина рухнет, всегда появляются отдельные маленькие дырочки, через которые сочится вода. Вот это сейчас и происходит».
фотография: ИТАР-ТАСС, Дмитрий Духанин/Коммерсант, Дмитрий Костюков/Коммерсант
Tweet
