Сирия: цена упертости

Утром 18 июля в здании Бюро государственной безопасности в Дамаске во время совещания силовиков раздался взрыв. Жертвами теракта стали глава сирийской разведки генерал Хишам Бахтияр, министр обороны Дауд Раджхи, его зам Асеф Шаукат, муж сестры президента Асада — Бушры и помощник вице-президента генерал Хасан Туркмани. Таких потерь сирийский правящий клан еще не знал. Повстанцы тем временем ликовали: «Это им за Хулу!»* «Думаю, ездить в Дамаск больше не имеет смысла — ни те ни другие теперь точно не успокоятся», — молвил своим помощникам на тот момент спецпредставитель ООН и Лиги арабских государств (ЛАГ) по Сирии Кофи Аннан. Он оказался прав. Еще через месяц стало известно: брат президента и командующий 4-й механизированной бригадой, охраняющей ключевые госучреждения и президентские резиденции, Махер Асад в результате того теракта потерял обе ноги. В ответ сирийские ВВС разбомбили госпиталь в Алеппо, переполненный ранеными бойцами Свободной армии Сирии (САС) и гражданскими лицами, — после бомбежки еще живых людей добивали ополченцы «шабиха».

В июле-августе на сирийском фронте окончательно была пройдена точка невозврата. До того еще можно было, поровну поделив ответственность сторон, усадить их за стол переговоров. После — стало уже поздно.

И вот Владимир Путин, по чьему указанию Россия раз за разом блокирует резолюцию ООН по Сирии, а корабли российских ВМФ с интервалом примерно раз в месяц устраивают демонстративные походы к сирийским 

берегам, заявляет, что Москва «не озабочена судьбой режима Асада», да и российские интересы в Сирии не так уж и велики: «Нас беспокоит, что дальше будет… Нужно, чтобы сначала люди договорились о том, как жить дальше…»

Дальше, Владимир Владимирович, будет то же, что и сегодня, — война. И перво-наперво люди должны договориться, как ее прекратить. Войны обычно заканчиваются, когда одна из сторон терпит поражение и во избежание полного и окончательного краха принимает условия противника. 13 декабря у замглавы МИД России Михаила Богданова хватило здравого смысла признать: у Асада мало шансов одолеть оппозицию, а вот у той, пожалуй, шансов будет побольше, пора подумать об эвакуации российских граждан… Был в этом заявлении и подтекст: пора налаживать полноценные контакты с сирийской оппозицией, пока не поздно. Но на следующий день официальный представитель МИДа Александр Лукашевич поспешил «поправить» коллегу: позиция России в сирийском досье ни на йоту не изменилась, военного решения вопроса быть не может, последнее слово за народом Сирии и так далее — но пасаран.

Прислушиваться к российским увещеваниям нет резона ни у одной из сторон сирийского конфликта. У правящего клана — потому что Кремль не озабочен его судьбой. У сирийских повстанцев — потому что они добиваются военных успехов вопреки российскому вето в ООН

Проблема, однако, в том, что рассчитывать на некую серьезную роль в разрешении сирийской коллизии для Москвы уже поздно. Не поздно было год-полтора назад, когда Дамаск умолял Москву выполнить обязательства в рамках оружейных контрактов, притом — с отсрочкой платежей! — уверяя ее в способности сохранить контроль над ситуацией. Когда еще не было баз оппозиции в Турции, а Алеппо жил мирной жизнью. Когда в ситуацию еще не вмешался Иран, предоставивший Асаду, «брату-алавиту», все, в чем тот нуждался: каналы поставок оружия, охрану для ключевых объектов, тысячи добровольцев-басиджей. Когда счет убитым и раненым еще не шел на десятки тысяч. Но тогда Москва была уверена: Дамаск легко справится с проблемой сам, без посредников, не зря же накачивали его оружием и деньгами. Вспомним, что говорил тот же Лукашевич в августе 2011-го: «Дамаску надо дать время для проведения реформ… Дамаск уже предпринял весьма существенные шаги»…

Теперь же прислушиваться к российским увещеваниям нет резона ни у одной из сторон сирийского конфликта. У правящего клана — потому что в Кремле, видите ли, «не озабочены судьбой режима Асада». У сирийских повстанцев — потому что они добиваются военных успехов вопреки российскому вето в ООН и никогда не простят Москве ни самого вето, ни самолетов и кораблей с оружием, деньгами, военным оборудованием для Асада. Не слишком интересует российская позиция и наиболее вероятного претендента на пост главы переходного правительства Сирии, нынешнего вице-президента Фарука Аш-Шараа, единственного суннита в алавитской верхушке — тот и так уже имеет полную поддержку США и Турции. Россия опоздала. И есть опасение — навсегда.

Так что же все-таки будет дальше? Башар Асад уйдет. Или его уйдут. Наиболее дисциплинированные части САС под нажимом Турции реинтегрируются в сирийскую армию, которая вместе с миротворцами ООН начнет разоружать наемников и радикал-исламистские группировки. В Сирии пройдут выборы с участием правящей ныне партии Баас, что вполне устроит Иран. Конечно, все это неочевидно. Но вполне вероятно.

А вот наши корабли уплывут обратно. Сирия больше не будет печатать свои дензнаки в России. Банки ВТБ и ВЭБ перестанут быть контрагентами сирийского Нацбанка. И это теперь — точняк.