«Больше нет человека, который сказал бы ему: «Не надо, Владимир Владимирович»

То, над чем смеется московская публика, необязательно вызывает такую же реакцию в остальной стране. Проблема не в этом. Проблема в том, что в окружении президента, видимо, больше нет человека, который сказал бы ему: «Не надо, Владимир Владимирович», — тем более когда выясняется, что к действу прилагается еще и соответствующий прикид — белый костюм, клюв и так далее.

Подобного рода инициативы от разного рода креативщиков появляются ежедневно и в большом количестве — и из регионов, и в администрации президента. Но весь этот мусор должен где-то фильтроваться. Раньше, во всяком случае в то время, когда я еще работал с администрацией президента, отфильтровка происходила на совещаниях при обсуждении месячных планов, потом недельных планов. И такая инициатива была бы отсеяна, потому что избиратели, которые знают само слово «стерх», они не входят в электорат Путина. И уже поэтому этим не имело бы смысла заниматься. Очевидно, что сегодня таких фильтров больше нет. Президенту больше никто и ни в чем возразить не может — вот это самое страшное, это то, что прежде всего выявила эта история. Таким образом, кстати, полностью уничтожена гипотеза о существовании некоего политбюро. Потому что никакой коллегиальный орган не пропустил бы таких вещей. Путин остался наедине со своими желаниями и фантазиями. Если он хочет что-то сделать, ему никто не может сказать «не надо».

Путин — акционист, он очень любит акции. Были акции, которые ему не рекомендовали, но они оказались успешные. А были и провальные. Например, его поездка на Lada Kalina* была неудачная, она не дала ему никакого прироста рейтинга. Поездка с байкерами***В конце августа 2010 г. премьер Путин проехал по федеральной трассе Чита — Хабаровск и 4 дня сам вел автомобиль российского производства Lada Kalina.

**2 В августе 2011 г. Путин проехался по ночному Новороссийску на трехколесном Harley-Davidson, возглавив колонну байкеров «Ночные волки». тоже была неудачная, хотя она ему очень понравилась. В таких вещах нельзя полагаться на народную социологию — нужен репрезентативный социологический опрос.

В верхах очень распространено рассматривать своих шоферов и охранников — обычно многолетних штатных сотрудников соответствующих спецслужб — как представителей народа, мужиков. Спросит прикрепленного: «Вань, ты любишь птичек?» Ваня говорит: «Люблю птичек». А любит он живых или жареных — кто его знает? Это как раз признак того, что отсутствует референтная группа при принятии важных решений. Отсутствуют минимальные требования к обсуждению вопросов публичной политики. Я не знаю, может быть, Путин теперь и сам составляет свой собственный график.

Я не хочу раскрывать мелкие служебные тайны, но они вполне банальны. Были совещания по управлениям, были межуправленческие совещания — они и выступали в роли фильтров от дурных решений. На уровне главы администрации такие совещания закончились еще после ухода Волошина, когда руководителем АП стал Медведев. В последнее время это опустилось до уровня замов — Суркова, Громова, а сейчас я не слышал, чтобы такие совещания вообще проводились. Уж не знаю, что обсуждалось сейчас: насколько красив Путин на дельтаплане впереди стаи в лучах заходящего солнца?

У меня складывается ощущение, что президент общается со все более узким кругом людей. И кстати, премьер-министр не входит в этот круг. А это значит, что вы должны как-то шифроваться от своего даже близкого окружения. Возникает ситуация, которую мы в своей истории уже проходили. Даже если не вспоминать позднего Иосифа Виссарионовича, то можно вспомнить Временное правительство, когда на его заседаниях не обсуждались серьезные вопросы, потому что предполагалось, что на них могут присутствовать законспирированные немецкие шпионы. А если вы считаете свое окружение ненадежным, если вынуждены от него, от того же Медведева шифроваться, то это становится фактором политики. Потому что вы вынуждены обдумывать важные вопросы, касающиеся государства и требующие срочного решения, самостоятельно. И вот это очень опасная ситуация. Дело не в «птичках» — дело в том, что значительно более серьезные вопросы могут приниматься таким же импульсивным образом.

Тут совершенно ясный двойной сигнал. Один можно сформулировать коротко: «Не дождетесь» — это сигнал истеблишменту. Второй сигнал — в ряду других, связанных с ревизией того, что делал Медведев. Это прежде всего сигнал аппарату, бюрократии: «забудьте Медведева».

Путин выстраивает нового себя. Он обдумывает, строит какой-то новый сценарий будущего. Это, кстати, тоже нехарактерно для раннего Путина: он все-таки больше был импровизатор, оппортунист. Похоже, что его сейчас увлекает театральная сторона власти, он ставит какой-то новый спектакль с несколькими действиями. Это поиск какой-то народной политики, когда человек придумывает себе мир, страну, отдельные группы — как Путин придумал себе рабочих, хотя Холманских мало похож на рабочего. Теперь вот идея «антиваучеров» — она, очевидно, тоже не сама по себе появилась**В начале сентября глава Федерации независимых профсоюзов РФ Михаил Шмаков и депутат от «Единой России» Андрей Исаев через СМИ предложили Путину идею «антиваучера»: объединить все имущество, доставшееся от СССР и находящееся в госсобственности, включая пакеты акций «Газпрома» и «Роснефти», в единый фонд.. Эта идея глубоко не путинская, но мои представления о прошлом здесь не помогают. Я не понимаю этого сценария.

„ 

Спросит прикрепленного: «Вань, ты любишь птичек?» Ваня говорит: «Люблю птичек». А любит он живых или жареных — кто его знает?

”

Слово «диктатор» самому Путину неприятно. Он этого не хочет — зачем ему диктатура? Но ему нужна система, которая бы его слушалась, в которой его центральное место было бы абсолютно неоспоримо, в большей степени неоспоримой, чем просто должность президента. В этих условиях планирование политики, коллегиальное обсуждение становятся невозможными. Он бы это воспринял как раскрытие государственной тайны. И я думаю, что он тщательно шифрует свои планы — за исключением сугубо протокольных мероприятий. Но на диктатуру это непохоже, потому что диктатура требует вертикали исполнения приказов. А мы видим, как система распадается на кусочки — какой-то хаос из людей, управлений, кланов, в котором сам Путин уже плохо ориентируется. Путин думает, наверное, что он управляет ситуацией, но похоже, что она управляет им. Это очень плохая история, в которую обычно попадают правители, которые оторвались и от граждан, и от правящего класса.

Ему это нравится — и это блестящее его человеческое качество, хотя слово «царь» здесь не подходит. Но все хорошо в меру. И эта мера явно пройдена. Не потому, что Путин так яростно влюбился в животных, а потому что явно раскоммуницировался с людьми. Очевидно, у него возникли проблемы в этой сфере, в общении с людьми. Собственно, это происходит сплошь и рядом с обычными людьми: когда преследуют тотальные личные неудачи — тут и заводят кошечку или собачку.




Tweet