Кризис занятости оказался сильным, но его пиковые показатели (уровень общей безработицы, посчитанной по методологии Международной организации труда, — 10%, зарегистрированной — 3,5% от общего числа экономически активного населения) недотягивают до показателей кризиса 1998 года: тогда было 13% и 4,5% соответственно. Однако победные рапорты об успехах на рынке труда, которые в последнее время все чаще звучат из уст ответственных лиц, явно преждевременны: ведь средние цифры не отражают реальных проблем.
Сезонный фактор
Оценивая динамику безработицы в стране, следует иметь в виду, что явление это носит цикличный характер. Даже в самые благополучные времена к лету безработица сокращалась, а осенью росла. Летом оживляются строительство и агросектор, кроме того, часть потерявших работу перебирается на дачу и в деревню сажать картошку. Так происходит каждый год, и пока невозможно разделить влияние обычной, сезонной цикличности и собственно кризисного фактора. Тут очень уместна старая поговорка — цыплят по осени считают.
Кроме того, на региональном уровне разброс показателей достаточно сильный — во многих регионах безработица гораздо выше средней по стране. «Пальму первенства» держат слаборазвитые кавказские республики (до 20%, а в Чечне и Ингушетии — 30–50%), где в силу политической и экономической ситуации просто не создаются новые рабочие места.
Если взглянуть на другие территории, то рост безработицы в условиях кризиса характерен для двух типов регионов. Во-первых, это депрессивные территории, которые при любом ухудшении экономической ситуации очень уязвимы (Ивановская, Брянская, Псковская области, Забайкальский край и другие восточные регионы) ввиду отсутствия там высокотехнологичных современных производств. Во-вторых, это регионы, в которых много машиностроения (Ульяновская область) и черной металлургии (Челябинская область): здесь темпы промышленного спада за первые полгода были максимальными (на 25–40% от уровня прошлого года). Отсюда и безработица — к концу июня она составила, по данным Росстата, свыше 10%.
Игра в палочки и нолики
Статистика безработицы не дает полной картины реального состояния рынков труда. Не секрет, что далеко не везде людей увольняют — часто переводят на сокращенную рабочую неделю с частичной оплатой, еще чаще отправляют в принудительные отпуска. В режиме неполной занятости работают 4%, а в машиностроении — до 20% тех, кто числится в списках отделов кадров. Это и есть скрытая безработица. Таких в Ярославской области — 7%, в Свердловской и Челябинской — 8%, в Самарской — 10%. Если принимать во внимание эти данные, то число безработных в подобных регионах как минимум вдвое выше, чем показывает официальная статистика.
Но и этого мало: безработица в условиях кризиса — проблема прежде всего для промышленных городов, где львиная доля предприятий либо стоит, либо резко сократила объемы производства. Таких городов десятки, особенно монопрофильных, зависящих от одного предприятия. Но масштабы проблемы оценить сложно, ведь муниципальная статистика существует только по зарегистрированной безработице. А полпреды и губернаторы не любят отчитываться плохими цифрами.
Меры без результата
Когда министры или вице-премьеры докладывают Дмитрию Медведеву и Владимиру Путину об очередном снижении безработицы, они не забывают говорить о том, что это-де результат антикризисных мер, принятых правительством в сфере занятости. Однако тезис этот весьма сомнительный.
Заявлено четыре основных механизма борьбы с безработицей: общественные работы, переобучение, переселение из кризисных городов, помощь в открытии малого бизнеса. Все вроде правильно, но дьявол, как известно, — в деталях. Конечно, учиться новой специальности во время кризиса — разумное решение. Но почему служба занятости определяет, куда пойти учиться и чему? Лучше бы выделить безработному финансовый сертификат на обучение, а конкретное место он мог бы выбрать сам. Общественные работы: предполагается, что ими займутся до 1 млн безработных. Этот механизм широко использовался в годы Великой депрессии в США, но для него нужны бюджетные инвестиции в дорожное строительство, коммунальное благоустройство, а вложения именно в эти сферы сейчас резко сокращаются. Переселение людей в другие регионы, где есть рабочие места, — тоже, кажется, вполне разумная мера. Вопрос только — куда ехать, если около 15% вакансий на сайте Минздравсоцразвития предполагают оплату труда до 5 тыс. рублей в месяц? Еще четверть — до 10 тыс. рублей. И только 12% — с зарплатой более 20 тыс. рублей, но все они в Москве и Подмосковье. Нетрудно посчитать, что при таких предложениях почти вся зарплата уйдет на аренду жилья, останется разве что на хлеб с молоком. Наконец, меры, которые стимулировали бы открытие своего малого бизнеса — ну кто же будет спорить с тем, что они нужны? Но беда-то в том, что человек, решившийся, да еще в условиях наших бюрократических барьеров, открыть что-то свое, получит от федеральных властей... 60 тыс. рублей, которые будут ему выплачены вместо пособия по безработице. Очевидно: начать свое дело с таким стартовым капиталом практически невозможно даже в небольшом населенном пункте, не говоря уже о крупном городе. Да и в одночасье стать успешным предпринимателем — это как миллион выиграть в лотерею: в кризис и у опытных бизнесменов проблем выше головы.
Вывод малоутешительный: осенью, скорее всего, нас снова ждет рост безработицы. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Сезонный фактор
Оценивая динамику безработицы в стране, следует иметь в виду, что явление это носит цикличный характер. Даже в самые благополучные времена к лету безработица сокращалась, а осенью росла. Летом оживляются строительство и агросектор, кроме того, часть потерявших работу перебирается на дачу и в деревню сажать картошку. Так происходит каждый год, и пока невозможно разделить влияние обычной, сезонной цикличности и собственно кризисного фактора. Тут очень уместна старая поговорка — цыплят по осени считают.
Кроме того, на региональном уровне разброс показателей достаточно сильный — во многих регионах безработица гораздо выше средней по стране. «Пальму первенства» держат слаборазвитые кавказские республики (до 20%, а в Чечне и Ингушетии — 30–50%), где в силу политической и экономической ситуации просто не создаются новые рабочие места.
Если взглянуть на другие территории, то рост безработицы в условиях кризиса характерен для двух типов регионов. Во-первых, это депрессивные территории, которые при любом ухудшении экономической ситуации очень уязвимы (Ивановская, Брянская, Псковская области, Забайкальский край и другие восточные регионы) ввиду отсутствия там высокотехнологичных современных производств. Во-вторых, это регионы, в которых много машиностроения (Ульяновская область) и черной металлургии (Челябинская область): здесь темпы промышленного спада за первые полгода были максимальными (на 25–40% от уровня прошлого года). Отсюда и безработица — к концу июня она составила, по данным Росстата, свыше 10%.
Игра в палочки и нолики
Статистика безработицы не дает полной картины реального состояния рынков труда. Не секрет, что далеко не везде людей увольняют — часто переводят на сокращенную рабочую неделю с частичной оплатой, еще чаще отправляют в принудительные отпуска. В режиме неполной занятости работают 4%, а в машиностроении — до 20% тех, кто числится в списках отделов кадров. Это и есть скрытая безработица. Таких в Ярославской области — 7%, в Свердловской и Челябинской — 8%, в Самарской — 10%. Если принимать во внимание эти данные, то число безработных в подобных регионах как минимум вдвое выше, чем показывает официальная статистика.
Но и этого мало: безработица в условиях кризиса — проблема прежде всего для промышленных городов, где львиная доля предприятий либо стоит, либо резко сократила объемы производства. Таких городов десятки, особенно монопрофильных, зависящих от одного предприятия. Но масштабы проблемы оценить сложно, ведь муниципальная статистика существует только по зарегистрированной безработице. А полпреды и губернаторы не любят отчитываться плохими цифрами.
Меры без результата
Когда министры или вице-премьеры докладывают Дмитрию Медведеву и Владимиру Путину об очередном снижении безработицы, они не забывают говорить о том, что это-де результат антикризисных мер, принятых правительством в сфере занятости. Однако тезис этот весьма сомнительный.
Заявлено четыре основных механизма борьбы с безработицей: общественные работы, переобучение, переселение из кризисных городов, помощь в открытии малого бизнеса. Все вроде правильно, но дьявол, как известно, — в деталях. Конечно, учиться новой специальности во время кризиса — разумное решение. Но почему служба занятости определяет, куда пойти учиться и чему? Лучше бы выделить безработному финансовый сертификат на обучение, а конкретное место он мог бы выбрать сам. Общественные работы: предполагается, что ими займутся до 1 млн безработных. Этот механизм широко использовался в годы Великой депрессии в США, но для него нужны бюджетные инвестиции в дорожное строительство, коммунальное благоустройство, а вложения именно в эти сферы сейчас резко сокращаются. Переселение людей в другие регионы, где есть рабочие места, — тоже, кажется, вполне разумная мера. Вопрос только — куда ехать, если около 15% вакансий на сайте Минздравсоцразвития предполагают оплату труда до 5 тыс. рублей в месяц? Еще четверть — до 10 тыс. рублей. И только 12% — с зарплатой более 20 тыс. рублей, но все они в Москве и Подмосковье. Нетрудно посчитать, что при таких предложениях почти вся зарплата уйдет на аренду жилья, останется разве что на хлеб с молоком. Наконец, меры, которые стимулировали бы открытие своего малого бизнеса — ну кто же будет спорить с тем, что они нужны? Но беда-то в том, что человек, решившийся, да еще в условиях наших бюрократических барьеров, открыть что-то свое, получит от федеральных властей... 60 тыс. рублей, которые будут ему выплачены вместо пособия по безработице. Очевидно: начать свое дело с таким стартовым капиталом практически невозможно даже в небольшом населенном пункте, не говоря уже о крупном городе. Да и в одночасье стать успешным предпринимателем — это как миллион выиграть в лотерею: в кризис и у опытных бизнесменов проблем выше головы.
Вывод малоутешительный: осенью, скорее всего, нас снова ждет рост безработицы. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В КОЛЛАЖЕ ИСПОЛЬЗОВАНЫ ФОТО FOTOLIA/PHOTOEXPRESS.RU, СТУДИЯ THE NEW TIMES