В Цхинвали считали, что война между Южной Осетией и Грузией не прекращалась с начала 1990-х годов ни на один день.Как оказалось, были правы. Ночь штурма столицы непризнанной республики корреспондент The New Times провел в осажденном городе
В приемной президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты — столпотворение. Без доклада к главе непризнанной республики врывается замминистра обороны Ибрагим Гасеев. Через минуту всему дому правительства становится известно, что со стороны грузинского села Нули, вдоль Знаурской дороги, ведется снайперский и пулеметный огонь по осетинским военнослужащим. Пока, к счастью, без жертв. До начала войны остается чуть более суток. Обстреляны села Мугут и Дидмуха. Обстрел со стороны Грузии фиксируют сотрудники миссии ОБСЕ, опровергая слух о провокации со стороны самих осетин. Брать с собой на позиции корреспондента The New Times Гасеев сначала не хочет: «Грех на душу не хочу брать, вдруг тебе там башку разнесут? » Но в итоге попасть в зону недавнего обстрела удается.
«Будет им война»
Мы останавливаем частную машину, и выясняется, что нам сказочно повезло: представившиеся Спартаком и Артемом два молодых человека соглашаются довезти нас до границы, но с условием «заехать в одно место». Этим местом оказывается частный дом Спартака, откуда мужчины выходят увешанные гирляндами гранат, автоматами и с огромной спортивной сумкой. На посту 4-го батальона минобороны ЮО в деревне Хетагурово мы пересаживаемся из легковушки в уазик-«буханку», и вооруженных мужчин становится больше. (Позднее, в ночь с четверга на пятницу, это село было занято и уничтожено грузинскими войсками.)
«Грузины хотят войны? Они ее получат, — говорит Георгий Бажиев (он же дядя Жора), нежно поглаживая пулемет, — вон, посмотри в ту сторону: неделю назад исподтишка застрелили омоновца на этом месте. Я воюю с ними с 1990 года и не устал. Мне бы только дали еще приказ — бомбану с большим удовольствием».
В этих укрытиях все как на войне: белые мешки с песком лежат вдоль окопов, в некоторых местах устроены «окошечки», через которые в сторону Грузии направлены снайперские винтовки, автоматы и пулеметы. Мозговой штаб грузинских военных расположен напротив, в деревне Нули, до которой всего 300 метров. «Мы тут в гляделки пока с ними играем, знаем друг друга в лицо», — объясняет Бажиев. Верится с трудом. Дядя Жора дает бинокль: в окулярах отчетливо вижу, как меня жестом то ли приветствует, то ли предостерегает грузин. Он почему-то в белой рубашке, но со снайперской винтовкой. «Нового обстрела можно ожидать когда угодно, — говорит командир батальона (он просит «включить фантазию» и придумать ему имя; настоящее скрывает, фотографируется в маске). — Причем не только снайперского, но и минометного. Вот в том здании в подвале находится их штаб. Они хотят контролировать знаурский отрезок, считают его своим».
Военные относятся к журналистам, как к самым важным персонам на этой войне: «Только правду пишите, братаны. Мы многого не просим». Нас пытаются закрыть собственными телами, предлагают бронежилеты, не дают высовываться где не надо. В конце концов кормят щами и картошкой и наливают «фронтовые 100 грамм» — осетинское пиво, по вкусу больше похожее на квас. За обедом бойцы рассказывают, как разгорелся первый конфликт последних дней (в ночь со 2 на 3 августа): «Парень, мирный житель, решил окунуться в озере, а его прямо в воде застрелили».
Через час начинается еще одна перестрелка, длящаяся минут 40. Итог: осетины подорвали грузинский БТР. В ответ противники подожгли пшеничное поле.
Бывшая Тбилисская
Цхинвали к войне готов. Каждый второй мужчина — в камуфляжной форме, и почти все вооружены. На перекрестках устроены импровизированные посты из гаишников, милиционеров и просто добровольцев — достаточно повязать на руку красную тряпицу. Женщин и детей в городе осталось мало, их эвакуируют на автобусах во Владикавказ, Ростов-на-Дону и Ставрополь. Вдобавок ко всем иным напастям в республике зафиксирована вспышка «африканской чумы» — всех свиней забили и сожгли. Ночью из единственной в Цхинвали гостиницы «Алан», расположенной в центре города, видны вспышки от гаубиц и отчетливо слышна пулеметная очередь. Коменданты рекомендуют постояльцам не включать в номере свет, а также быть готовыми в любую минуту эвакуироваться в подвал. Грузинская сторона пытается занять так называемые Приские высоты, с вершины которых Цхинвали виден как на ладони.
Воды в городе нет — курсируют от двора к двору водовозки. Большинство магазинов и кафе закрыты. На улице Московская на бетонной стене огромными буквами написано: «$аакашвили, $анакоев — позор грузинским прихвостням». Люди напряжены: почти у каждой семьи в горах находятся родственники или друзья. За последние дни в общей сложности были обстреляны 5 сел в разных концах Южной Осетии. В наибольшей степени пострадало село Дменис: 20 процентов домов уничтожено.
В республиканской соматической больнице до ночи штурма города находились 18 человек, в основном мирные жители. Больница расположена на окраине города, и из-за непрекращающегося огня доставлять сюда новых раненых не было никакой возможности. Одна из пострадавших, 88-летняя Маруся Ухаева, рассказывает The New Times через переводчика: «Я сына и внука только проводила на войну, и начали стрелять. Я хотела в подвале укрыться, да ноги больные подвели, не успела. И тут пуля попала мне в плечо…» Рядом улыбается главный хирург республики Николай Дзагоев: «Ну раз бабушка истории сочинять стала — жить будет. Никакой пули не было — это осколочное ранение. Делайте скидку на возраст». Молодой парень с раздробленной кистью руки, несмотря на угрозу заражения крови, после обработки раны и перевязки спешно покидает больницу — уезжает на помощь однополчанам. Его товарищ хочет поступить так же, но он ранен в ногу. Нога кровоточит. Среди раненых есть и пятилетняя малышка, но нам ее не показывают. Больница — отдельная трагедия Цхинвали: штукатурка сыплется со стен отделения хирургии, в палатах несвежее белье, медики в белых халатах вынуждены носить воду ведрами из бочек, а затем идти на операции. Все это происходит в городке, где бывшую улицу Тбилисскую год назад переименовали… в Лужковскую. Но помочь маленькой больнице московские власти, видимо, не в состоянии.
Танцы с полками
Южная Осетия и Грузия до последнего играли в серьезную политическую игру. Прессой регулярно анонсировались очередные раунды переговоров в формате четырех (Южная и Северная Осетии, Грузия и Россия). На самом деле никаких переговоров нет и не было: руководство Южной Осетии во всем винит грузинского переговорщика Теймураза Якобашвили, который, с точки зрения осетин, пытается изменить формат, исключив из переговорного процесса Владикавказ и Москву. Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты — ярый противник изменения формата. Он все время ссылается на Москву и очень не хочет, чтобы Россия выпала из переговорного процесса. Внешне спокойный, в камуфляже, он только что встретился с послом Великобритании в Грузии Дэнисом Кифом. На глазах у изумленных журналистов он его отчитал, как мальчишку: — Почему европейцы не приезжают к нам, а регулярно посещают Грузию? Почему вы их обучаете военному делу? Вы против кого грузинскую армию готовите? Грузинский народный танец кинтаури танцуют в селах ваши натовцы. У нас запись веселая есть, показать?
После публичной обструкции потрясенный посол уехал в Тбилиси, а президент ответил на вопрос The New Times: — Вы только что сказали послу, что в сентябре в регионе начнется полномасштабная война. Откуда у вас такое предчувствие? — Война уже идет. И даст бог, она не превратится в полномасштабную. Видит бог, осетины войны не хотят. Но мы будем давать адекватный отпор, будем принимать жесткие меры.
Только пуля казаку...
Секретарь Cовбеза ЮО Анатолий Баранкевич тоже вполне официально употребляет слово «война». С журналистами до штурма он встречался дважды в день. Он первый из должностных лиц Южной Осетии подтвердил упорно циркулирующие слухи, что с противоположной стороны есть убитые. Он же гневно рассказывает, что после анализа снарядов выяснилось, что 152-миллиметровые гаубицы грузины приобрели в Болгарии. «Их минометные батареи расположены в селе Никози, за церковью. Там древние захоронения православных. И вот они на месте этого священного кладбища вырыли окопы, представляете? — возмущался Баранкевич в интервью The New Times. — Какие они после этого православные? Там позиции для снайперов и пулеметчиков. И именно оттуда они ведут огонь по городу гаубицами, прекрасно зная, что наши военнослужащие никогда не будут стрелять по храму».
...Если ехать на машине окружным путем из Владикавказа в Цхинвали, то от глаз журналистов не могут спрятаться лагеря с русскими бойцами со всей страны. Одних бронетранспортеров — штук 50. На момент подписания этого номера никто из официальных лиц республики не подтвердил, что колонна движется в сторону осажденного Цхинвали. Но эти слухи будоражат город. Якобы все ждут только приказа. Осетины свято верили, что в случае полномасштабных боевых действий в конфликт вмешается Москва. Но после начала полномасштабных боевых действий Россия вмешиваться не спешила. Момент для атаки в этом плане был выбран верно: оперативно принять решение в условиях, когда президент страны в отпуске, а премьер-министр на открытии Олимпиады в Пекине, Россия не смогла. В Совбезе ЮО также рассказали, что в сторону Цхинвали в любое время могут двинуться Терское казачье и Всевеликое войско Донское. Звонили даже казаки Амурской области. И это не говоря уже о северных осетинах. Если верить Совбезу, то на защиту республики готовы в любое время подняться несколько тысяч добровольцев со всего Южного федерального округа. Все помнят и обещание Рамзана Кадырова прислать на помощь Осетии 15 тысяч добровольцев... Война началась. Развитие событий — непредсказуемо.
