В городском суде Сыктывкара с последним словом выступил отставной прокурор Григорий Чекалин. Его обвиняют в даче заведомо ложных показаний по делу о поджоге ухтинского торгового центра "Пассаж". Правоохранительные органы выдвинули обвинения против Чекалина после открытого видеообращения, в котором экс-прокурор заявил о фактах фальсификаций материалов дела о поджоге.
NewTimes.ru публикует полный текст речи Григория Чекалина:
Уважаемый суд, участники процесса и представители средств массовой информации. В соответствии с положениями УПК РФ я, как подсудимый, имею право, перед удалением суда в совещательную комнату, на последнее слово. Но я считаю, что сказанное в этом процессе слово будет для меня далеко НЕ последним!!!
Хочу сообщить Вам, что созданный средствами массовой информации мой образ героя, бросившего вызов системе, явно приукрашен. Я не считаю себя героем, мне претит этот образ. Мне 27 лет и я самый обычный человек, такой, каким меня воспитали мои родители. Я вырос в многодетной семье и в 16 лет уехал из дома получать высшее образование в Питер. Там я был предоставлен сам себе, учился, зарабатывал себе на жизнь и в 20 лет начал работать в прокуратуре города Ухты старшим следователем. В 21 год я стал следователем по особо важным делам, в 24 – заместителем прокурора города. И дело не в моих связях или деньгах. Мои родители самые обычные люди, мама – фельдшер скорой помощи, а отец простой рабочий на заводе. Я привык в этой жизни всего добиваться сам, своим усердием и умом. Мой дед несколько десятков лет проработал следователем в милиции и его личный пример во многом предопределил мою судьбу и отношение к службе Закону.
Я до сих пор строго соблюдаю присягу прокурорского работника, торжественно данную мной в 2003 году:
Посвящая себя служению Закону, я торжественно поклялся:
свято соблюдать Конституцию Российской Федерации, законы и международные обязательства Российской Федерации, не допуская малейшего от них отступления;
непримиримо бороться с любыми нарушениями закона, кто бы их ни совершил, добиваться высокой эффективности прокурорского надзора и предварительного следствия;
активно защищать интересы личности, общества и государства;
чутко и внимательно относиться к предложениям, заявлениям и жалобам граждан, соблюдать объективность и справедливость при решении судеб людей;
строго хранить государственную и иную охраняемую законом тайну;
постоянно совершенствовать свое мастерство, дорожить своей профессиональной честью, быть образцом неподкупности, моральной чистоты, скромности, свято беречь и приумножать лучшие традиции прокуратуры.
Сознаю, что нарушение Присяги несовместимо с дальнейшим пребыванием в органах прокуратуры".
Для большинства моих бывших коллег эти слова пустой звук, но для меня они стали смыслом жизни. Я до сих пор ни на шаг не отступил от этой клятвы и буду следовать ей всю свою жизнь.
Все вы стали свидетелями так называемого «уголовного преследования» в отношении меня, организованного прокуратурой Республики Коми. Я не отделяю Следственный комитет от прокуратуры, потому что работают и там и там все мои знакомые, бывшие коллеги. Об абсурдности обвинения и недоказанности наличия в моих действиях состава преступления Вам стало известно из моих прений, которые я предоставил суду в письменном виде. Оправдательный приговор самому себе – это не издевка над правосудием. Оправдательный приговор самому себе – это то, как я вижу всю абсурдность этого фарса прокуратуры Республики Коми обзываемого уголовным преследованием, неспособность правоохранительных органов Республики Коми даже на более профессиональную месть.
Поверьте, я не хотел загнать суд в угол и не оставить председательствующему шанса на вынесении обвинительного приговора. Это не так. Я знаю, что обвинительный приговор мне был вынесен еще задолго до возбуждения в отношении меня этого уголовного дела. Это случилось в тот самый момент когда 04.12.2007 года я, будучи действующим заместителем прокурора города Ухты, явился в суд и сообщил известные мне факты фальсификаций доказательств в уголовном деле о поджоге ТЦ «Пассаж». Именно в тот самый день государственный обвинитель Овчинников уже знал, что пройдет время, и он будет поддерживать обвинение от имени государства, предъявленное подсудимому Чекалину.
В силу многих факторов я не склонен верить в то, что по настоящему делу будет постановлен справедливый приговор. Все дело в том, что оценка ложности или недостоверности моих показаний дана не каким-нибудь городским или районным судом. Случилось так, что такие выводы сделал Верховный суд Республики Коми. Тем самым именно Верховный суд РК не оставил выбора судье Печинину А.Н.. На повестке дня остались лишь два вопроса,- квалификации моих действий и назначения наказания.
Вы спросите меня, откуда у меня такая уверенность в том, что меня однозначно осудят, ведь стороной защиты были представлены веские доказательства, опровергающие позицию обвинения. А я Вам отвечу: Вы же видели, с какой легкостью г-н Овчинников обошел все нескладывающиеся в его картину обвинения моменты в своих прениях? Видели и слышали. Тогда о чем тут говорить. Ведь при написании оправдательного и обвинительного приговора суд, выносящий подобные решения, сначала должен определиться с двумя вопросами – виновен или невиновен. Вот после того как суд сделал для себя один из этих выводов, он начинает писать приговор. Если суд считает подсудимого виновным, то на уже существующее убеждение о виновности накладывается анализ доказательств, свидетельствующих о совершении преступления, а все остальное отметается как ненужный хлам. В случае решения о невиновности все происходит с точностью наоборот. По своем опыту могу сказать, что даже доказательства стороны защиты могут быть расценены судом как указывающие на совершение преступления и это ни для кого не секрет.
Все мы видели позицию суда, который дважды отказывал стороне защиты в оказании содействия для обеспечения явки бывших и действующих сотрудников УФСБ по РК. Мотивом отказа в удовлетворении ходатайств служило, по мнению суда, то, что указанные лица не смогут сообщить суду сведения, имеющие отношение к предъявленному мне обвинению. Но в Вашем присутствии был допрошен генерал Пиюков, полковник Тырин, которых суд не хотел видеть за трибуной для допроса. Неужели у кого-то из присутствующих здесь остались сомнения в том, что эти свидетели сообщили суду сведения, полностью подтверждающие мои показания о фальсификации доказательств и имеющие прямое отношение к предъявленному мне обвинению. А представьте себе, что свидетель Пиюков не явился бы сам в суд для допроса. Чтобы было тогда? Узнали ли бы Вы все, что на самом деле происходило и происходит в прокурорских кулуарах? Узнали ли бы вы все, что позиция УФСБ по РК по выявлению фальсификаторов была согласована с Генеральной прокуратурой? Конечно нет!!!
Вы только представьте себе, как много интересного нам мог поведать г-н Басманов, которого Шуклин пытался долгое время уволить. Именно из-за этого в 2007 году Басманов больше полугода сидел на больничном. А потом, после своего назначения на должность руководителя Следственного комитета, стал мстить Шуклину. Ведь никто не опроверг мои слова о том, что именно Басманов был больше всех заинтересован в моем допросе в суде только для того, чтобы потом иметь возможность подвести Шуклина под увольнение. А о личном контроле за расследованием и судебным рассмотрением дела о «Пассаже» Торлопова, мы вообще все хорошо осведомлены. Но, увы, ни следствие, ни суд почему-то не позволили стороне защиты допросить их.
Благодаря средствам массовой информации процесс в отношении меня стал действительно одним из самых гласных в Республике Коми и я благодарен им за это. Уголовное дело в отношении меня станет одной из лакмусовых бумажек, посмотрев на которую общественность сможет оценить действительность принципа независимости суда, - независимости от прокуратуры, Следственного комитета и Правительства Республики Коми. Позиции стороны обвинения и защиты в прениях сторон опубликованы многими печатными изданиями. В Интернете есть полный текст моих прений. И приговор в отношении меня тоже будет представлен для всеобщего обозрения.
Как мне несколько раз в беседах говорил г-н Овчинников, нужно уметь «отделять котлеты от мух» в деле о поджоге ТЦ «Пассаж». По моему убеждению, сам он так и не смог или не захотел этому научиться. Сможет ли суд разобраться в этой сложном процессе сепарации «котлет» от «мух», - мы с Вами обязательно увидим.
Так что же является в этом процессе «мухами», а что «котлетами». «Котлеты» - это те показания, которые я дал об известных мне фактах фальсификации. Именно те показания, которым сейчас суд должен дать оценку, а «мухи» - некие абстрактные причины молчания работника прокуратуры Чекалина Г.А., его личные отношения с братьями Махмудовыми, месть прокуратуры, политические игры вокруг поджога «Пассажа» … Этот список можно продолжать до бесконечности. Но суд в этом процессе обязан абстрагироваться от всего перечисленного, взять в руки самый настоящий сепаратор и дать ответ на один вопрос – есть ли в моих действиях состав преступления, совершил ли я уголовно-наказуемое деяние.
Давая показания в суде, я говорил о причинах моего «молчания» в ходе досудебного производства о ставших мне известными фактах фальсификаций основных доказательств причастности Коростелева и Пулялина к поджогу ТЦ «Пассаж». Мне кажется, судом доподлинно установлено, что мое молчание никак не было связано с моей корыстной заинтересованностью в исходе дела. Просто постарайтесь поставить себя на мое место. Представьте себе, что вы работаете следователем в прокуратуре, и на ваших глазах идут разговоры о необходимости фальсификаций доказательств. Обращаю Ваше внимание именно на то, что «идут разговоры», а не совершаются фальсификации на Ваших глазах. Если бы следователь Власенко или кто-нибудь другой из следственной группы при мне подделал бы хоть один протокол, я бы сразу же сообщил об этом вышестоящему прокурору. Но на тот момент я не был уверен в том, что совершены подделки протоколов следственных действий.
Поймите одно, вопросы фальсификации доказательств как само собой разумеющееся обсуждались на совещаниях при прокуроре города Ухты Санаеве. Я настаиваю на этом и только благодаря попустительству Санаева, а не моему «молчанию», фальсификации были совершены. И вот представьте себе такую ситуацию, - при мне и прокуроре города ставится вопрос о необходимости подделки протокола допроса свидетеля Хозяинова. Прокурор города реагирует на это как на обычный вопрос повестки дня. Я знаю о том, что прокуратура Республики Коми требует скорейшего направления дела в суд. И тут я заявляю о том, что слышал на совещании, но не уверен в том, что подделка совершена. Где гарантии того, что подделанный протокол допроса свидетеля Хозяинова не «потерялся» бы таким же образом, как Евсеев изъял его копию из КНД, или таинственным образом не исчез как файл этого допроса из рабочего компьютера Надуева. В итоге меня бы обвинили в том, что я разваливаю дело в чьих-то интересах, Хозяинов бы все равно опознал Пулялина и ничего бы не поменялось. Фальсификации бы продолжились, но уже никто бы не посмел заявить о том, что они имеют место.
Именно поэтому, когда дело было на столе у судей Верховного суда РК и «добропорядочные» следователи и прокуроры уже не имели доступа к его материалам, чтобы исправить свои подделки и фальсификации, я и сообщил суду об известных мне фактах. Как итог – фальсификации подтвердились, суд пришел к выводу, что в деле нет ни одного доказательства, подтверждающего причастность Коростелева и Пулялина к поджогу. Частное определение выглядело как обвинительное заключения для Власенко и нескольких работников милиции. Но, увы, в нашей республике место юстиции по-прежнему занимает политика! И как доказательство этому оправдательный приговор и частное определение было отменено. По чьей протекции я могу только догадываться, но тот общественный резонанс, который вызвал оправдательный приговор, могла погасить только его отмена.
О роли ФСБ в этом деле можно много рассуждать, но и недооценивать ее нельзя. Поверьте, меня меньше всего интересует, были ли нарушены сотрудниками ФСБ требования закона «О прокуратуре»; меня не интересует, почему именно осенью 2007 года, а не в 2006 году, ими все таки были задокументированы факты фальсификаций, ставшие известными от меня. Мне важен тот факт, что еще до моего допроса в суде заместитель Генерального прокурора России Гуцан знал о том, что работник прокуратуры города Ухты Чекалин пойдет в суд давать показания о фальсификациях доказательств, задокументированных и подтвержденных сотрудниками УФСБ по Республике Коми. Так задайтесь вопросом – почему меня никто не остановил? Значит, это было нужно Генеральной прокуратуре! А зачем это было нужно Генеральной прокуратуре? Затем, чтобы снять неудобного для всех прокурора республики Шуклина! А зачем снимать Шуклина? Потому что он полез туда, куда лезть не стоит – в «Желтый дом» и Госсовет! Неужели в «Желтом доме» и Госсовете работают не честные люди? … Этот вопрос я оставлю без ответа. У каждого даже мало-мальски адекватного жителя республики уже давно не осталось на этот вопрос второго ответа!!!
Давайте на секундочку представим себе, что я никогда не был допрошен в суде по делу Пулялина и Коростелева. Что изменилось бы? Я отвечу Вам – ничего!!! Суд под председательством Кунтаровского все равно бы вынес оправдательный приговор, а суд под председательством Никитина – обвинительный. Я бы продолжал работать в прокуратуре и наверняка в должности прокурора города или района. Никто бы и не знал, что свидетель Хозяинов никогда не мог опознать Пулялина, что протокол его допроса подделан и имеются сомнения в подлинности еще целого ряда доказательств. Пулялин и Коростелев точно также бы отбывали наказание и никому в республике не было бы дела до этих молодых парней. Ни у кого бы не возникло сомнения в их причастности к поджогу.
А что же сделал я, наплевав на свою карьеру? Я дал всем Вам шанс объективно оценить работу следствия в деле о поджоге ТЦ «Пассаж». Я дал всем Вам шанс самим убедиться в неоднозначности позиции следствия, прокуратуры и суда о виновности Пулялина и Коростелева. Я вместе с Евсеевым открыл глаза общероссийской общественности на беспредел правоохранительных органов Республики Коми. Но я не считаю себя жертвой! Я сделал сознательный выбор и буду следовать ему чего бы мне это не стоило!
Ровно за месяц до моего допроса в суде 04.12.2007 года прокуратурой Республики Коми я был выдвинут в номинанты ежегодной премии за гражданское мужество в противостоянии преступности. Я проникся идеей организаторов премии, а слова скульптора Георгия Франгуляна, создавшего символ премии запали мне в душу: «Сквозь мрачные тона нашей реальности прорываются золотые нити – это и есть наши с вами благие поступки. Замысел премии мне очень близок по духу, это настоящая награда людям, сделавший сознательный выбор в пользу добродетели, решившимся на ПОСТУПОК».
Поверьте, если бы сейчас вернуть все назад и вновь оказаться возле зала судебного заседания 04 декабря 2007 года, я бы не развернулся, а вышел за трибуну, расписался в том, что предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, и сообщил суду все то же самое. Я ни секунды не жалел и не жалею о своем поступке. Я знаю, что могу лишиться свободы, но уверенность в том, что я буду страдать за правду, вселяет в меня силы.
Ваша честь! Заканчивая свою речь, я хочу сообщить, что Вы обязаны избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в Вашей объективности, справедливости и беспристрастности. Реалии современной Российской юстиции таковы, что для вынесения правосудного приговора помимо перечисленных качеств судья должен обладать настоящим мужеством. Мужеством, которое не позволит ему пойти на поводу у коррумпированных чиновников, и постановить по делу единственно возможное справедливое решение. Ваша честь, я желаю Вам мужества и прошу помнить, что от Вашего решения зависит не только моя свобода, но и жизни двух невинно осужденных двух молодых людей!!!
23.11.2010 года Г.А. Чекалин
