Насколько реалистичны скорректированные параметры бюджета, исходя из нынешних кризисных реалий?
Доходы бюджета сейчас оценены более-менее адекватно. Действительно они сократятся более чем на 4 трлн рублей (6,7 трлн против 10,9 трлн) по сравнению с тем, что было утверждено осенью. Прежде всего за счет резкого падения нефтегазовых доходов (как минимум в 2 раза) и ненефтегазовых доходов (на 25%). Правда, спад ВВП на 2,2%, который запланирован по итогам года, думаю, на самом деле будет больше. Но и инфляция, которая сейчас планируется в 13–14%, в реальности будет выше. Рост цен увеличит доходы, и в целом получится примерно та цифра, которую прогнозирует правительство.
Однако впервые с 1998 года у нас будет дефицит в 3,2 трлн рублей.
Полагаю, что реальная потребность в финансировании дефицита бюджета будет больше. В этом году страна столкнется с тотальным дефицитом региональных и местных бюджетов. По моим подсчетам, общая дыра в региональных бюджетах будет никак не меньше 1 трлн рублей. В поправках к бюджету предусмотрены дополнительные трансферты региональным бюджетам на сумму около 300 млрд рублей, но этого явно недостаточно. А при нынешней системе налогообложения, кроме как на помощь из центра, регионам больше уповать не на что.
И что будет с бюджетниками?
Это полностью разрушает миф о социальной направленности бюджета. Нас убеждают в том, что зарплата в бюджетной сфере защищена. Но она идет под сокращение в субъектах Федерации. Даже в Санкт-Петербурге, который относится к регионам-«донорам», на 10% сокращается фонд оплаты труда бюджетников. Конечно, это делается не напрямую. Говорится, что идет сокращение вакансий. Это означает, что учителя и врачи, которые могут обеспечить себя и свои семьи, лишь работая на 1,5–2 ставки, лишаются возможности совмещений. Какая уж тут социальная направленность! А еще все региональные бюджеты вынуждены урезать свои инвестиционные программы. Отсюда — сокращение объемов строительства, рабочих мест, спроса на стройматериалы, металлы. Таким образом, бюджет провоцирует промышленный спад в регионах.
Расходы по сравнению с октябрьской версией бюджета выросли на 0,6 трлн рублей (с 9 до 9,6 трлн) в основном за счет антикризисных мер, которые тянут на 1,6 трлн рублей.
По антикризисным расходам имеет место полнейшая путаница. Скажем, вдобавок к тому триллиону рублей, который выдавался банковской системе в виде субординированных кредитов в прошлом году из ресурсов ЦБ, в нынешнем — предусматривается еще триллион. При этом эффективность последующего кредитования банками, получившими субординированные кредиты, предприятий реальной экономики вызывает сомнение. Но и через бюджет тратятся немалые антикризисные средства, причем в очень туманной форме. Например, на пополнение уставного капитала Внешэкономбанка 75 млрд рублей выделялось в прошлом году и 175 млрд запланировано в этом. То же относится к Россельхозбанку, «Росагролизингу» и другим так называемым институтам развития. На что конкретно будут потрачены эти средства — игру на фондовом рынке, скупку активов или какие-то другие цели, оценить очень сложно.
Ряд либеральных экономистов считает, что в кризисных условиях государственные расходы надо сокращать. Вы с этим согласны?
Государственные расходы сокращать сейчас нельзя, поскольку нужно формировать внутренний спрос, коль скоро у нас происходит большое сокращение экспортного спроса из-за падения цен на сырье. Другое дело, что госрасходы должны осуществляться в самой простой и прозрачной форме государственного заказа — оборонного, по научному оборудованию, национальным проектам, космосу, авиации… Тогда у них будет мультипликативный эффект: вы делаете заказ конкретному предприятию, оно — смежнику, тот — своему смежнику. И все по цепочке должны произвести конкретную продукцию. Именно на стимулирование мультипликативного роста стараются выделять антикризисные средства ведущие страны. Только не мы.
Зато в новом бюджете зарезервированы большие средства на увеличение пенсий. Правительство обещает, что в этом году средний размер пенсии наконец-то достигнет прожиточного минимума. Это действительно так?
На пенсии заложена вроде бы адекватная индексация: до конца года их базовая часть вырастет на 40%, а страховая — на 27%. В сумме получится около 5 тыс. рублей, что соответствует средней величине прожиточного минимума. Но тут есть две тонкости. Во-первых, большая часть индексации базовой части пенсии (на 31%) запланирована с 1 декабря. То есть практически весь этот трудный год пенсионеры проживут с индексацией меньшей, чем уровень инфляции. Во-вторых, средняя пенсия сравняется к концу года не со средним по стране прожиточным минимумом, а с прожиточным минимумом пенсионера, который, в свою очередь, составляет 80% от прожиточного минимума работающего.
В бюджете заложен годовой прогноз инфляции 13–14%. Насколько реальны эти цифры?
Абсолютно нереальны. Скажется мощный эффект девальвации рубля, которая, по моему убеждению, еще не закончена. Подорожают все импортные товары, часть из которых сегодня продается еще из докризисных запасов по старым ценам. К тому же до конца года будут расти тарифы естественных монополий на 20–25%. Думаю, что инфляция по году не может получиться меньше 20%. Хотя Росстат «нарисует» 15–16%.
В правительстве говорят о том, что нынешний бюджет в силу снижения в нем нефтегазовых доходов волей-неволей подталкивает экономику на инновационный путь. Это так?
Я не нашла в бюджете никаких дополнительных трат, ориентированных на инновации. Зато, судя по данным Росстата, главное падение по итогам февраля идет по обрабатывающим производствам — 20%. По вычислительной технике спад — 70%, по электрооборудованию — 47%. То есть все отрасли с элементами инноваций — в глубоком минусе. Очевидно, что из этой ямы они до конца года не выберутся. Значит, из кризиса российская экономика выйдет гораздо более сырьевой, чем в него вошла.
И как Дума примет поправки к бюджету?
У нас же 300 голосов «Единой России». Примут все что угодно.
А какова позиция вашей фракции?
Мы голосовали против бюджета в октябре и против ряда законов из антикризисного плана правительства в первом чтении. И я, как докладчик по бюджетным вопросам фракции, буду рекомендовать голосовать против нынешних поправок. Прежде всего потому, что федеральный бюджет не компенсирует дефицита региональных бюджетов.
Оксана Дмитриева — окончила Ленинградский финансово-экономический институт, доктор экономических наук, в 1998 г. — министр труда и социального развития РФ; депутат Государственной думы РФ всех созывов. Ныне — первый заместитель председателя фракции «Справедливая Россия» в Госдуме, член Комитета по бюджету и налогам.