Каждый день 9 мая я вспоминаю родителей. И мама, и папа были на войне — папа был разведчиком на территории оккупированной немцами Украины, мама была актрисой Третьего фронтового театра — под Москвой и под Ленинградом, на Волховском фронте, и вместе с передовыми частями вошла в Сталинград, где на площади полностью разрушенного города вела первый после прекращения боев концерт.
Папу, Альбаца Марка Ефремовича, с документами на грузина Басилия Григория Григорьевича парашютировали на территорию уже оккупированной Украины 5 сентября 1941 года. Явка его была в Николаеве, на улице Пушкинская, дом 11, кв.4. Именно этого дома уже давно нет, теперь там универмаг, все остальное сохранилось почти не тронутым — сохранилось в 2017 году, когда я обходила Николаев ногами. Теперь многих домов тоже нет или они разрушены и зияют пустыми остовами стен и проемами окон — город уже много недель обстреливает российская артиллерия.
В 1941 году, когда в Николаеве был мой отец — его работа была собирать данные о передвижении войск противника и передавать их в ставку Южного фронта — в городе стояли в основном румынские войска, но воевали они немецким оружием. Сейчас оружие украинским войскам, защищающим город, идет со всего мира, противотанковое — из Германии. То есть по военным подразделениям России бьет немецкое оружие, которое используют украинские войска для защиты города Николаева от российских войск.
И в одной этой фразе — шизофрения и подлость происходящего.
9 мая, в речи на открытии военного парада на Красной площади, Владимир Путин, президент и Верховный главнокомандующий воюющей страны, ни разу не упомянул Украину — но гвоздики к памятнику городу- герою Киеву в Александровском саду позже положил.
В своей речи Путин выстроил свою собственную военную историю России— от Минина и Пожарского через сражения Великой Отечественной, включая — назвал — Киев и Харьков, до сегодняшней войны на Донбассе: «Так и сейчас, в эти дни вы сражаетесь за наших людей на Донбассе. За безопасность нашей Родины — России».
Сравнение это было не просто кощунственным — оно было глубоко оскорбительным.
Мои родители защищали свои семьи, свою землю, свою Родину. И это была не только Москва, откуда они ушли на фронт, и не только Чкаловск на Урале, где их близкие были в эвакуации, но и украинская Деражня в Хмельницкой области, где в конце 19 века родилась моя бабушка. Кадры сегодняшних разбомбленных городков и городов, от Бородянки под Киевом до Мариуполя и Харькова — ничего общего не имеют с защитой своей страны. Это кадры агрессии, превентивной войны, горя и гибели — уже больше трех тысяч двухсот гражданских (данные ООН), из них сотни детей, и страданий — уже больше 6 миллионов беженцев мыкаются по углам по всему миру.
Путин даже не упомянул Украину — так, как будто ее нет, а Россия воюет с НАТО и США. И выстроил обвинительный ряд: «В открытую шла подготовка к очередной карательной операции на Донбассе, к вторжению на наши исторические земли, включая Крым. В Киеве заявляли о возможном приобретении ядерного оружия. Блок НАТО начал активное военное освоение прилегающих к нам территорий. Таким образом, планомерно создавалась абсолютно неприемлемая для нас угроза, причём непосредственно у наших границ. Всё говорило о том, что столкновение с неонацистами, бандеровцами, на которых США и их младшие компаньоны сделали ставку, будет неизбежным /…/ Россия дала упреждающий отпор агрессии».
Таким образом, Путин публично признал, что нынешняя война не является оборонительной, а является войной сознательного политического выбора. Более того — войной захватнической, поскольку обозначил территорию суверенной страны, Украины, как свою: «Сегодня ополченцы Донбасса вместе с бойцами Армии России сражаются на своей земле». Даже в логике сторонников независимости ЛНР/ДНР, которую признала пока только Россия и произошло это за три дня до вторжения, эти сепаратистские образования занимают лишь часть Донбасса, и на их территории проживает чуть больше половины населения Донецкой (2,2 млн из 4 млн) и Луганской областей (1,4 млн из 2.1 млн), как следует из данных ОБСЕ и статистических ведомств Украины. Задавать вопросы, что российские войска искали, оставляя трупы и общие могилы в Буче, Ирпени, Бородянке — городках возле Киева, зачем ракеты летят в Львов и Луцк, убивают в Одессе и в Николаеве, коли они сражаются «на своей земле» в Донбассе — и вовсе пустое. Аргументов нет, есть одни эпитеты, «бандеровцы и неонацисты, ведомые США и их компаньонами».
Какой же это голимый цинизм, смешивать в одно события Второй мировой войны, которая стоила СССР 27 миллионов жизней, и нынешнюю войну, использовать архетипы экзистенциальной войны, войны за выживание со «спецоперацией» на чужой земле, за которую будут расплачиваться не только ныне живущие, но и наши дети и внуки — так, как уже семьдесят семь лет платят граждане Германии. «Обращаюсь сейчас к нашим Вооружённым Силам и к ополченцам Донбасса. Вы сражаетесь за Родину, за её будущее, за то, чтобы никто не забыл уроков Второй мировой. Чтобы в мире не было места палачам, карателям и нацистам»,— слушая эти слова Путина, я думала только о том, какое это счастье, что ни отца, ни мамы, ни дяди Яши, начавшего войну в московском ополчении и закончившего ее командиром разведки дивизии в Каунасе — что никого из них нет на свете и их не корёжит от этого святотатства. Советские вожди были людоедами и циниками, но такое даже им не могло прийти в голову, Афганистан 9 мая не поминали.
…От речи Путина ждали страшилок вроде частичной или полной мобилизации, объявления войны Украине. Дождались другого: объявления войны США и НАТО. За которую платит своими жизнями, разбомбленными городами и уничтожением экономики братская страна, с многими жителями которых мы говорим на одном языке, — Украина. И это наш и стыд, и позор, и слезы в день национальной памяти, который у нас был. И от которого теперь остались только могилы.