В дискуссию о моральной подоплеке такого рода зависти ввязываться лень, но вот что хочется сказать: тут еще явные проблемы с эмпатией, с умением вчувствоваться в жизнь другого. Ну, вы только попробуйте представить, что это на самом деле за жизнь, когда вы ничего по-настоящему не любите, кроме собственной власти. И все время боитесь, что у вас эту власть отнимут. Ждете, что самые близкие предадут. В каждом бумажном стаканчике из-под кофе прозреваете бомбу террориста. А иногда боитесь настолько, что даже детей своих детьми признать не рискуете — мало ли что.
Приходит к вам в гости дочь, например, говорит:
– Здравствуй, папа, как дела?
А вы ей:
– Здравствуйте, упомянутая неким корреспондентом на какой-то пресс-конференции женщина, я слышал, дела в вашем бизнесе, связанном с абсолютно законным и правильным желанием наших высших учебных заведений сочетать возможности нашей науки и образования с реальными потребностями наших производителей и выгодополучателей внутри российской экономики, идут неплохо?
Нет, это не жизнь. Лучше все-таки по-нашему, по-простому. К черту эту диктаторскую власть.
В разных смыслах историческая лекция
Ну или, допустим, вы — настоящий диктатор какой-нибудь азиатской республики. Или даже европейской (в Европе, поговаривают, есть как минимум один настоящий диктатор, а даже, может, и полтора). Вас зовут к соседу на неформальный саммит. Будет, то есть, торжественный обед (и хотя про повара соседского говорят разное, накормят вас все-таки хорошо), а также возможность попросить денег.
Сосед — человек тщеславный, и в ответ на незамысловатую лесть и невыполнимые обещания охотно раздает деньги. Как бы в долг, но ключевые слова здесь — «как бы». Отчего бы и не взять, если раздает.
Красивый город (у вас такого нет, да и ни у кого больше такого нет), прекрасный дворец, замечательный зал, удобные кресла. Сейчас минут на пять — бессодержательная речь, ритуальные приветствия, потом можно будет попросить денег, потом обед.
Ну, это вы так думаете.
Потому что хозяин вечеринки берет слово и начинает лекцию. Да, именно лекцию. Про историю войны, которая семьдесят пять лет назад кончилась. Вещает, как заправский профессор. Ссылается на архивные документы, специально ради этого рассекреченные. Дает, где нужно, эмоцию. Клеймит позором за двурушничество и беспринципность лидеров западных стран, которые давно в могиле.
Вещает, как заправский профессор. Ссылается на архивные документы, специально ради этого рассекреченные. Дает, где нужно, эмоцию. Клеймит позором за двурушничество и беспринципность лидеров западных стран, которые давно в могиле
Первые десять минут вам, наверное, даже интересно: не каждый день такое увидишь. Потом странно. Потом скучно. Вы ведь уже были студентом — лет этак тридцать пять назад, отсидели свое на лекциях по истории в каком-нибудь Могилевском университете. Дома митингует оппозиция, в полях мерзнет недоубранная картошка, и вообще — когда уже перейдем к вопросу о раздаче кредитов? Вы наверняка и речь заготовили, в кармане дорогого пиджака бумажка мятая: «Судьбоносный год… Великая Победа… Юбилей… Ваши несомненные геополитические успехи… В связи с чем считаю правильным выделить нам… миллиардов».
А он все говорит и говорит. Польша в тридцать девятом повела себя безобразно. Имперские аппетиты Польши. Пакт Молотова–Риббентропа. Пакт Пилсудского–Гитлера. Декларация Чемберлена.
И ты думаешь, что глубже некуда, а он все говорит и говорит: «В этой связи я прошу у вас несколько минут, чтобы вернуться к самому истоку, к началу, что представляется, на мой взгляд, чрезвычайно важным, и предлагаю начать, как говорят в народе, с «центра поля», а именно с результатов Первой мировой войны, с того, на каких условиях был заключён в 1919 году так называемый Версальский мир, Версальский договор».
И уже не скучно, не странно — просто страшно. Всего ведь можно ждать от человека, который собирает лидеров соседних стран, чтобы час рассказывать им про Мюнхенский сговор и цитировать президента США Вудро Вильсона, скончавшегося — это так, для справки — в 1924 году.
Особенно если помнить, что у него есть ядерное оружие и необъяснимая страсть играть с соседями в войну живыми солдатиками.
Отъезд в прошлое
Если вы не следите за новостями, то скажете, что такого просто не может быть. А если следите, знаете, что именно это и происходило на неформальном саммите глав стран СНГ в Петербурге. Путин на самом деле собрал коллег и в течение часа (!) читал им лекцию о «подлинных причинах начала Второй мировой войны». А Лукашенко, Рахмон и Назарбаев внимательно слушали. Назарбаев после даже похвалил. И цитата про Версальский мир — не выдумка, и ссылка на Вудро Вильсона.
Теперь, кажется, пора бы и приближенным президента задуматься: тяжело все-таки угадать, чего ждать от человека, который в конце 2019-го пытается править страной из сороковых годов прошлого века
Мы теперь знаем, кто главный в стране историк (статью на ту же тему Леонид Ильич Путин, кстати, уже анонсировал в ходе большой пресс-конференции).
Президент России потихоньку, без спешки, с солидностью переезжает в прошлое. Раньше часто говорили, что его не интересует Россия и увлекает только внешняя политика. А теперь вот, похоже, его вообще перестало интересовать настоящее. Он там, где можно вести дискуссии с Бонне и Пилсудским, там, где Гитлера еще только предстоит победить. Ему, Путину, предстоит.
Обычный житель России знает, что от начальства не стоит ждать ничего хорошего. Житель России, который пытается хоть как-то реализовать свои политические права, давно убедился, что президента и его ближних следует опасаться — полицейские дубинки объясняют это очень доходчиво. Но теперь, кажется, пора бы и приближенным президента задуматься: тяжело все-таки угадать, чего ждать от человека, который в конце 2019-го пытается править страной из сороковых годов прошлого века.
Может быть, найдется там, поблизости, кто-нибудь смелый, кто расскажет нашему президенту, что Гитлера нет и война кончилась? А то всем — не только оппонентам режима — становится уже как-то немного неуютно жить внутри настоящего, которое управляется из прошлого.
Фото: nstarikov.ru