У 9-летнего Артема Согбатяна из города Сочи диагноз «острый миелобластный лейкоз, рецидив». У него уже было редкое осложнение лейкоза — внекостномозговой рост опухоли, которая сдавила спинной мозг и парализовала ребенка ниже пояса. Многомесячное лечение, проведенное в Российской детской клинической больнице (РДКБ) в Москве, позволило вернуть мальчику подвижность, исчезли и проявления лейкоза. Но до апреля 2007 года. Сейчас Артем снова в РДКБ, и врачам ясно: без трансплантации костного мозга вылечить его нельзя. Для этого нужен донор. А найти его теперь невозможно.
Виной тому — введенный таможней с 28 мая этого года запрет на отправку за пределы страны всех медицинских биологических образцов человека, от волос до крови.
2000 детей
— под угрозой смерти —
У Антона Демченкова диагноз, как у Артема, ему 17, и он успел поступить в Бауманку. Антон Демченков мечтает стать программистом, но сейчас он снова в больнице, и ему показана трансплантация костного мозга.
Так же как и 17-летней Свете Гаврыш с апластической анемией, которая, очень скучая по оставшейся дома во Владивостоке кошке, мечтает быть ветеринаром, но стоит перед дилеммой — профессия парикмахера ей тоже очень нравится.
У трехлетней Вали Уфимцевой рецидив острого миелобластного лейкоза. Эта маленькая девочка вряд ли осознает, кем хочет быть, но уже замечательно рисует. Детей, которым необходима неродственная трансплантация костного мозга, в стране не меньше полутора тысяч.
Всего в трансплантации костного мозга в России ежегодно нуждаются 2000 детей, сообщила The New Times Марина Персианцева, научный сотрудник Федерального научного клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии и координатор программы по неродственной трансплантации. У четверти из них есть родственные доноры, а для остальных доноров еще нужно найти. Согласно Международной конвенции по неродственному донорству типирование (выявление специфических антигенов, определяющих совместимость донора и реципиента) должно проводиться дважды — в лаборатории по месту проживания больного и в лаборатории, имеющей международную аккредитацию. Именно поэтому образцы крови больных и отправляют за границу. «Результаты анализов должны полностью совпасть, цена ошибки — жизнь человека», — подчеркивает Марина Персианцева. Дело в том, что неточность типирования может привести к неверному подбору донора, и тогда исход трансплантации может оказаться летальным. Запрет на вывоз биологических образцов человека, по словам Персианцевой, перекрывает путь типированию и скажется трагично на всех больных, нуждающихся в проведении анализов за рубежом, в том числе и по причине отсутствия в России соответствующих технических возможностей.
Самого распоряжения ФТС никто не видел, но интернет-сообщество наводнено свидетельствами тех, кто имеет непосредственное отношение к переправке биологических образцов через границу. Все они говорят о том, что запрет вывоза биологических образцов из России — это не журналистская утка, а реальность. В связи с чем подготовлено коллективное обращение для отправки на сайт Кремля, которое в первичном виде выглядело так:
«Прошу принять срочные меры по предотвращению фатальных последствий, которые может повлечь за собой решение Федеральной таможенной службы о приостановке вывоза за пределы страны всех медицинских биологических образцов человека (волос, крови и т.д.). В частности, это приведет к невозможности выполнять анализы по тем болезням, которые не лечатся в нашей стране. Кроме того, запрет вывоза биологических образцов останавливает все клинические испытания, ведущиеся на территории России, что, в свою очередь, лишает многих россиян единственной возможности адекватно и бесплатно лечиться. Также прошу принять меры по недопущению принятия впредь органами исполнительной власти подобных непродуманных постановлений».
Потому что Патрушев
нашел новую угрозу для России
— «генно-биологическое —
оружие»
Решению ФТС предшествовал доклад руководства ФСБ Владимиру Путину, посвященный биотерроризму и разработке Западом «генно-биологического оружия». Оценить реальность такой угрозы The New Times попросил доктора биологических наук Петра Сломинского (Институт молекулярной генетики РАН). «Этническое оружие, избирательно поражающее ту или иную этническую группу (славян, китайцев, японцев — далее везде), — полная и абсолютная глупость, — заявил эксперт. — Тот, кто вещает об этом, не знает современной молекулярной генетики человека. Он не понимает, насколько высок уровень нашей генетической похожести. Да, мы разные, но эти отличия мизерны на общем фоне. И самое главное — эти отличия не связаны с тем или иным этносом или племенем. Один и тот же генетический вариант может быть найден у русских, якутов, корейцев и полинезийцев. И направленное против этого варианта оружие (даже если его и можно создать, что само по себе весьма проблематично) будет косить направо и налево. Такой природный вариант генетического оружия, как ВИЧ, косит все этносы, и во всех этносах будут генетически устойчивые к этому вирусу люди. Ну и последнее. Создателем такого оружия, скорее всего, должен стать большой и серый американский волк. Но значительная часть населения США — это выходцы из Европы. Славяне (и в том числе русские) очень близки к европейцам, и это оружие будет этаким самострелом. Оно им надо? Да, еще одно замечание. Конечно, можно запретить вывозить из России кровь, волосы, слюну и так далее. Но этого мало. Надо вообще закрыть выезд из России. Опустить занавес».
А тем временем родители Артема (его отец выполнял свой «интернациональный долг» в Афганистане, вследствие чего стал инвалидом) ищут средства на то, чтобы провести лечение ребенка за рубежом.
По странному стечению обстоятельств запрет ФТС пришелся именно на ту неделю, когда в Москве шла подготовка к благотворительному концерту в театре «Современник» в помощь больным детям. Он был приурочен к Международному дню защиты детей. Среди почетных гостей концерта ожидалась супруга главы государства. Того самого государства, которое нашло способ защитить себя от мифической угрозы, перекрыв пути к лечению реальных пациентов.
Дети, которым требуется помощь.
 | Валя Уфимцева
3 года, из Читы. Рецидив острого миелобластного лейкоза, прошла часть химиотерапии, для продолжения лечения сейчас ей нужны переливания крови (фото с сайта www.donors.ru) |
 | Артем Согбатян
9 лет, из Сочи. Рецидив острого миелобластного лейкоза, показана трансплантация костного мозга |
 | Антон Демченков
17 лет, из Москвы. Рецидив острого миелобластного лейкоза, показана трансплантация костного мозга (фото с сайта www.donors.ru) |
Подробнее о пациентах Российской детской клинической больницы, нуждающихся в срочной помощи, можно узнать на сайте www.donors.ru