14 июня сын и супруга проживающего на Украине журналиста Евгения Киселева были вызваны на допрос в ФСБ. А еще до этого в отношении телеведущего возбудили уголовное дело — за «публичное оправдание терроризма»
Сотрудники ФСБ пришли с обыском в московскую квартиру, где зарегистрирован Евгений Киселев, еще в начале июня. Сам Евгений с 2008 года постоянно находится в Киеве и уже больше двух лет не был в России. По этому адресу проживает его теща Эрна Яковлевна Шахова, но в момент прихода силовиков она была на даче. Хотя очевидно, что никаких доказательств или улик по инкриминируемым Евгению нарушениям законодательства внутри квартиры найти невозможно, следователи проявили настойчивость и даже собирались взламывать дверь. Однако на место успел приехать имевший ключи адвокат семьи — он и впустил в квартиру группу чекистов, которых сопровождали неизвестные лица в казачьей форме. Возможно, этих граждан привлекли в качестве понятых. Естественно, ничего представлявшего интерес для следствия обнаружено не было.
Евгений Киселев (справа) в программе «Вечерний прайм» на телеканале «112 Украина», Киев, май 2016 года
После этого на допрос в ФСБ вызвали жену Киселева Машу (по паспорту Марина), а затем и его сына Алексея. Теоретически это могло быть сделано для установления местонахождения Евгения. Однако он, будучи фигурой публичной, не скрывает, что живет и работает в Киеве. Поэтому я лично убежден: подобные процессуальные действия являются способом давления на журналиста. Тем более что после официального отказа супруги давать показания на мужа — по праву, предоставленному Ст. 51 Конституции РФ, — Машу предупредили, что попытки допросить ее все равно будут продолжаться. Хотя любой добросовестный следователь должен понимать, что никаких свидетельств после этого он не получит. А значит, Евгению просто посылают сигнал: коли его самого из-за границы достать не получается, раз Украина его не выдаст, мурыжить будут близких.
Вчера в Киеве мы обсуждали с Евгением эти события. У адвокатов, представляющих интересы его родственников, взяты подписки о неразглашении. Я согласился стать защитником Киселева, но пока еще не уведомил следователя о своем участии и не подал соответствующие документы в российские правоохранительные органы.
Ни малейших реальных шансов, что Евгений Киселев будет экстрадирован в Россию, нет. Зато начальству приятно, что критиковавшему его человеку портят кровь
Какие претензии могут быть у следствия к Евгению, мы точно не знаем, но догадываемся. В марте текущего года сопредседатель движения «Антимайдан» сенатор Дмитрий Саблин, обратился в Следственный комитет России с требованием привлечь Киселева к ответственности за его высказывания по делу находившейся тогда в заключении Надежды Савченко (в одном из интервью Евгений Киселев призвал украинские власти действовать для освобождения летчицы жестче — точно так же, как российские. — NT). Слова журналиста были интерпретированы как призыв арестовывать российских граждан и дипломатов с целью их последующего обмена на Савченко.
Сам жанр заочного обвинения предполагает два возможных варианта развития событий. В первом случае дело приведут к заочному суду, как это случилось, например, с Борисом Березовским. Во втором — обвиняемого объявляют в международный розыск, а расследование приостанавливается. Вообще, когда речь идет о громких общественных или политических личностях, это становится этаким фарсом или шоу — ведь ни малейших реальных шансов, что Евгений будет экстрадирован в Россию, нет. Зато начальству приятно, что критиковавшему его человеку портят кровь. А по телевизору можно объявить, что Россия в очередной раз добивается справедливого суда в отношении еще одного преступника.
Отдельно отмечу, что даже в нашем условном мире уголовной юстиции до сих пор считалось, что давить на родственников, брать в заложники членов его семьи — выражаясь уголовно-правоохранительным языком — западло. Хочется верить, что этот случай не станет прецедентом перехода через условные, размытые, но все же пока существующие моральные рамки — перехода ради мести.
Фото: 112.ua
