Бывший боевик Господней Армии Сопротивления теперь предпочитает огнестрельному оружию рогатку
Джонатану Литтеллу 48 лет. Он родился и вырос в Штатах, прославился во Франции — там его написанный по-французски монументальный роман о холокосте «Благоволительницы» получил престижнейшую Гонкуровскую премию, — а живет в Барселоне. Как журналист, он объездил полмира. На его счету, кроме потрясающей прозы «Благоволительниц», обжигающая репортажная публицистика («Чечня. Год третий», привезенные из Сирии «Хомские тетради») и глубокое тонкое искусствоведческое исследование о живописи Фрэнсиса Бэкона.
Отныне Литтелл — еще и кинорежиссер. Он дебютировал в кино как автор документальной картины «Неправильные элементы», снятой в Уганде и рассказывающей о малолетних боевиках Господней Армии Сопротивления (ГАС). Мировая премьера фильма состоялась вне конкурса Каннского фестиваля, заслужив овации публики.
Поворот в карьере
Не будет преувеличением сказать, что весь мир ждет следующего романа Литтелла — но у того пока нет планов браться за крупную прозу. Впрочем, говорить о карьере в кинематографе, по его собственным словам, тоже преждевременно. «Я только начал — и попробовал один раз. Это проект. Еще не знаю, каким будет следующий, кино или что-то другое. Но снять фильм я мечтал уже очень давно. И вдруг у меня появилась такая возможность, — уточняет писатель. — Французский продюсер Жан-Марк Гири сам со мной связался и спросил, не хочу ли я снять документальный фильм. И я ответил: «Давай!» Он предложил Конго, я сказал, что мне интереснее Гос-подня Армия Сопротивления».
Литтелл написал об этом явлении несколько статей. Речь о нелегальной повстанческой организации, которая действует в Уганде с середины 1980-х годов и до сих пор. Ее руководитель Джозеф Кони, объявленный в розыск и успешно скрывающийся в джунглях, провозгласил себя гласом Святого Духа. Его метод — насильственная вербовка в ряды армии (также, впрочем, ее можно назвать тоталитарной сектой) детей начиная с 12–13-летнего возраста. Они, уже выросшие, спасшиеся от Кони и амнистированные властями, стали героями картины Литтелла. Сам пророк интересует автора куда меньше.
«Я никак этим процессом не управляю и понятия не имею, что и в каких словах они расскажут. Их тела, лица, движения, голоса: все это придумано не мной»
По словам режиссера, это был абсолютно новый и непривычный опыт, хотя материал он знал досконально. «Это не игровой фильм — то есть в его основе конкретные люди, которые делятся со мной своим опытом, — уточняет Литтелл. — Я никак этим процессом не управляю и понятия не имею, что и в каких словах они расскажут. Их тела, лица, движения, голоса: все это придумано не мной. Потому процесс был полон сюрпризов. Ведь текст ты пишешь после того, как что-то пережил. Например, я съездил в Сирию и видел описанное своими глазами — а вам, читателям, придется мне поверить. Здесь я ставлю камеру, и начинается то, что начинается. Я показываю, а не описываю».
Музыка насилия
Литтелл, разумеется, скромничает. Его фильм впечатляет не только реальными фактами, которые легли в его основу, но и самим художественным строем. Он начинается в зеленых лесных зарослях, по которым вечной вереницей идут люди с оружием — то ли преследуют кого-то, то ли бегут. Они и сами, кажется, не помнят, поскольку потеряли любые ориентиры. Заблудились, а зритель — вместе с ними. И когда камера скользит по деревьям и кустам, очертания спрятавшихся людей возникают внезапно — как сны, галлюцинации, призраки прошлого.
Джонатан Литтелл — отныне не только писатель, но и кинорежиссер
Трое главных героев — бывшие солдаты ГАС, уже взрослые, но еще молодые. Они прошли сквозь ад и сохранили поразительное качество: умение смотреть на мир наивно, по-детски. Или это именно потому, что детство было у них отобрано? Литтелл не ищет выхода в сентиментальности. Мы следим за процессом Доминика Онгвена, одного из лидеров ГАС, который сам сдался властям: он сам был похищен и обучен убивать в десятилетнем возрасте… Тем не менее амнистия для бывших детей-боевиков на него не распространяется. Он обвинен в преступлениях против человечности и ждет суда в Гааге.
Не упрощая сложнейшие дилеммы и исследуя природу любого организованного насилия, Литтелл учится у лучших документалистов современности. «Я наследую традиции, заложенной Клодом Ланцманом в «Шоа»: найти людей, переживших экстремальный жизненный опыт, и записать их воспоминания, — говорит режиссер. — Я изучал и «Акт убийства» Джошуа Оппенгаймера. А еще смотрел много документалистики, как-либо связанной с Африкой, это огромный культурный пласт. Для меня важна такая фигура, как Йохан ван дер Кёкен, но меня вдохновлял и молодой режиссер Роберто Минервини. Его наблюдение за людьми — что-то невероятное».
Жуткие воспоминания о прошлом выросшие дети-боевики теперь разыгрывают перед камерой, как в театре
Когда концентрация ужасов в воспоминаниях героев зашкаливает, переходя разумный предел, Литтелл находит отдушину в музыке — отстраненной и отстраняющей, откуда-то из европейского барокко. Режиссер признается, что этот прием он позаимствовал у Вернера Херцога.
«В конце 1980-х, в юности, я видел его документальный фильм «Водабе: Пастухи солнца», об одной нигерийской народности. Я был поражен, как там звучит музыка Моцарта в интерпретации Карла Бёма 1940-х годов. Всю жизнь помнил это впечатление, сейчас пересмотрел. Потрясающе! Именно так, через музыку, мы можем показать свое положение белого человека в Африке. Не притворяться аборигеном, не ударяться в этнографию, не позволять себе кич в духе National Geographic. Действие фильма разворачивается в Африке, но делали мы его в Европе. Музыка — наш багаж. Было бы нечестно его прятать. Конечно, можно было бы обойтись вовсе без музыки, но я так ее люблю! Одна из причин, по которым я решил снимать кино, — возможность поработать с музыкой».
Джозеф Кони — лидер ГАС и самопровозглашенный пророк — до сих пор в розыске
И завершает свои размышления несколько неожиданно: «Моя мечта — однажды снять фильм с песнями группы «АукцЫон».
Русская Африка
Космополит Литтелл — поклонник и знаток русской культуры, влияние которой проявляется в его книгах (а теперь и фильме) повсеместно. «Строению кадра я учился у Тарковского. Пересмотрел все его фильмы перед съемками, хоть и так знаю их почти наизусть. Ну и у Кубрика тоже… Правда, изображения важнее всего. И это нечто большее, чем реализм». Что до тщательнейшей работы над звуком, здесь режиссер черпал вдохновение из другого источника, но тоже русского. «Я многолетний поклонник Германа-отца — он был гением в работе над звуком. Я показывал его картины моей съемочной группе: «Хрусталев, машину!», «Трудно быть богом», «Мой друг Иван Лапшин»… Еще один фильм, который мы все смотрели вместе, — «Мы дети ХХ века» Виталия Каневского».
ГАС существует с середины 1980-х, хотя ее численный состав постоянно падает
Неудивительно, что «Неправильные элементы» кажутся обжигающе актуальными именно для сегодняшней России. Болевая точка картины — неразличение жертв и палачей. Похищенные, изнасилованные, надломленные дети вырастают в тех взрослых, которые будут похищать новых детей и ломать их жизни. Так может продолжаться бесконечно. Они всегда будут выпадать из представлений о «правильном», заданных привычной христианской моралью, но невозможно забыть и о том, что лидеры ГАС разговаривают со своей паствой исключительно цитатами из Библии.
Неудивительно, что «Неправильные элементы» кажутся обжигающе актуальными именно для сегодняшней России. Болевая точка картины — неразличение жертв и палачей
Литтелл вспоминает о том, как двадцать лет назад побывал в Чечне во время первой войны, в качестве сотрудника гуманитарной организации Action Against Hunger. «Срочники, молодые парни, все еще в прыщах, подыхающие от холода, голода и усталости… Сущие дети, которые выпрашивали у меня карамельки. С ними творили ужасные вещи, и они сами творили ужасные вещи. Многие вернулись домой совершенно уничтоженными, хоть и живыми. Единственная разница между ними и боевиками африканских армий в том, что в Африке детей забирали воевать в 13 лет, а в России в 18. Набивали головы идеологией, заставляли убивать, а потом — «пошел на». И как их судить, какой мерой?»
Спрашиваю, возможно ли сделать в России на нашем материале такой фильм, как «Неправильные элементы». Литтелл отвечает без раздумий: «Один такой фильм уже есть — «Счастье мое» Сергея Лозницы. Замечательная картина. Материала, конечно, хватит еще на несколько кинокартин. Но при теперешнем политическом климате не очень себе могу представить, кто и когда их снимет».
Фото: imdb.com, anne-christine poujoulat/afp, le-pacte.com/polaris/east news
