За время своего существования ярмарка non/fiction давно стала главным книжным событием литературного календаря, и хотя, как следует из названия, в фокусе внимания там интеллектуальная литература, однако все значительные художественные новинки там, конечно, будут тоже. С 25 по 29 ноября «умные» издательства просто воспроизведут в ЦДХ тот обетованный книжный ландшафт, который в обычные дни читатель видит разве что в своем в воображении и осколками — в уцелевших еще маленьких книжных лавках: так выглядит книжный рынок глазами требовательного потребителя книг.
В этом редком случае составлять список покупок заранее довольно бессмысленно, потому что на non/fiction хочется почти все книги. Однако традиция есть традиция — мы решили отметить три текста в документальном жанре, исключительно разных и в равной степени нужных.
Сесил Битон. «Зеркало моды»*
Даже далекие от моды читатели, которым ничего не говорит имя Сесила Битона, неизбежно знают его работу. Фотограф, дизайнер и художник Битон долгие годы был глазами журнала Vogue, работал как военный репортер в годы Второй мировой, сделал знаменитые снимки голливудских звезд и королевы Елизаветы Второй.
Детство Битона пришлось на Эдвардианскую эпоху, оборвавшуюся с началом великих потрясений XX века, и ностальгия по той эпохе беспечности и процветания, окрашенной в нашем литературном восприятии в нежные цвета Вудхауза, во многом сформировала его эстетику и осталась с ним навсегда: в качестве самого известного примера можно привести художественное оформление и костюмы, созданные им для фильма «Моя прекрасная леди» с Одри Хепбёрн в главной роли, принесшие ему «Оскара» в 1964 году.
Сесил Битон (Cecil Beaton)
Как пишет Битон, цитируя Оскара Уайльда: «Мы не можем позволить себе обходиться без роскоши». Говорит ли он об эстетике Востока, привитой Западу «Русским балетом Дягилева», о революции, совершенной Коко Шанель или об исторических трансформациях женской фигуры, Битон анализирует моду как образ жизни и приводит множество любопытных фактов. Однако правильнее было бы сказать, что книжка Битона — это не история моды, явления по определению массового, а истории отдельных людей. Всех его героинь — актрис, кокоток, герцогинь или, скажем, его тетю Джесси — отличает яркая индивидуальность.
Даже если Битон был прав, когда не без горечи писал в 1954 году, что искусство жить отмирает, и мастеров, им владеющих, осталось на свете немногим более чем трубочистов, один сформулированный им принцип, хочется верить, остается неизменным: «в какую бы эпоху мы ни заглянули, символом ее всегда будут служить эксцентричные особы»
Актриса Габриэль Рэй увлекалась пуантилизмом в живописи и воплощала его принципы в косметике, перед выходом на сцену расписывая свое лицо лиловыми и зелеными точками, как Жорж Сера — полотно; оперная певица Лина Кавальери, начинавшая как работница римской табачной фабрики, изобрела целый язык жестов, который затем передавали из поколения в поколение английские аристократки; великосветская дама Рита Лидиг, которая впервые позволила себе появиться на публике в платье с вырезом до талии на спине, проявляла подобную же независимость во всем, во главе общества суфражисток отстаивая право на аборт. Одна героиня Битона, по его отзыву, стояла на грани вульгарности, другая была почти безобразна, творчество третьей он характеризует как «утонченное варварство». Даже если Битон был прав, когда не без горечи писал в 1954 году, что искусство жить отмирает, и мастеров, им владеющих, осталось на свете немногим более чем трубочистов, один сформулированный им принцип, хочется верить, остается неизменным: «В какую бы эпоху мы ни заглянули, символом ее всегда будут служить эксцентричные особы».
«Свободный философ Пятигорский»**
За свою профессиональную жизнь Александр Пятигорский (1929–2009), ученый-востоковед, участник Московско-Тартуской семиотической школы, друг и соавтор Мераба Мамардашвили, опубликовал несколько десятков книг, включая философские романы. Однако «его считали прежде всего «говорящим философом», да и сам Пятигорский предпочитал сочинению текста разговор с интересными ему собеседниками», — пишет Кирилл Кобрин, составитель двухтомника, главный популяризатор Пятигорского, сам часто бывавший его собеседником. В справедливости такой оценки может убедиться каждый, кто видел выступления Пятигорского: обаяние его мысли (как и его личный магнетизм) просто сшибали с ног. Пятигорский являл собой редкий пример свободного философа в еще недавно (и теперь снова все более) несвободной советской и российской действительности.
Цикл лекций по истории религиозной и философской мысли, вошедший в этот двухтомник, появился благодаря стечению обстоятельств практического толка: это передачи, которые Пятигорский вел на «Радио Свобода», начиная с 1974 года, когда он вынужден был уехать из СССР и искать пропитания в эмиграции. Результатом стал лучший философский научпоп, который можно себе представить, прозрачный без упрощения, а историко-культурный контекст тем, к которым он обращается, воссоздают во вступительных эссе Кирилл Кобрин и ряд других авторов.
У людей эпохи Википедии, одержимых коллекционированием анекдотов и фактов, которые в современной общественно-политической ситуации все больше напоминают «фактики» Ивана Карамазова, и сам мыслительный процесс оказывается как будто раздроблен на отдельные «смыслы». Результатом этого процесса становится поразительно низкая культура и содержательная ценность общественной дискуссии, которая каждый день как будто начинается с нуля. Пятигорский же говорит не об истории понятий, а об устройстве мышления, своего собственного и чужого. Поэтому даже для сведущего читателя, которому научно-популярная лекция о Сократе или Канте может показаться «повторением задов», разговоры Пятигорского представляют собой невероятную ценность, давая возможность наладить связность собственного мышления и понять логику чужого — условия, необходимые для всякого продуктивного диалога, то есть такого диалога, в котором рождается истина, не затуманенная эмоциональными всплесками и морализаторством.
Говорит ли он о буддизме или о Карле Ясперсе, его рассуждение немедленно прикладывается к любому нашему спору в соцсетях и вообще повседневному мыслительному брожению, хотя бы такое — об искренности: «В буддийской этике она вообще не может считаться добродетелью: ибо сколь бы ни был искренним человек, остается неопределенным, насколько он осознает то, чтó он говорит. Искренность дурака так же этически бессмысленна, как ложь умного. Один не понимает, что такое правда, другой не понимает, что ее нельзя искажать».
Майкл Вайс, Хасан Хасан. «Исламское государство»: армия террора»***
В течение XX века убийство людей в ходе войн приобретало все более механический характер, от появления танков и военной авиации до газовых печей. Такова была логика развития западной цивилизации. Легкость коммуникаций и механизация насилия создала дистанцию между противоборствующими силами, которым уже не приходилось друг друга понимать. Но в XXI веке война снова приобрела ужасающе личный характер.
У людей эпохи Википедии, одержимых коллекционированием анекдотов и фактов, которые в современной общественно-политической ситуации все больше напоминают «фактики» Ивана Карамазова, и сам мыслительный процесс оказывается как будто раздроблен на отдельные «смыслы». Пятигорский же говорит не об истории понятий, а об устройстве мышления
Столкновение с терроризмом, составляющее главную повестку нынешних тревожных дней, по существу представляет собой столкновение цивилизаций. И окончательно очевидно это стало, начиная с 2014 года, когда «Исламское государство»**** захватило иракский город Мосул и объявило о создании всемирного халифата. Сегодня терроризм не просто стирает границу между фронтом и тылом, он в принципе отрицает государственные границы и упраздняет гражданство, разделив весь мир на «лагерь мусульман и моджахедов (священных воинов)» с одной стороны и на «лагерь евреев, крестоносцев и их союзников» с другой. Война приходит в дом американца или европейца из той части света, о которой он почти ничего не знает. Хуже того, война приходит изнутри: из террористов, ответственных за ужасные парижские события последних дней, трое родились во Франции и прожили там всю жизнь, благополучная студентка философского факультета МГУ пытается бежать в Сирию (к счастью, неудачно). Западное общество снова встало перед необходимостью понять чужое мировоззрение, проповедующее массовые казни, рабство, разрушение исторических памятников и тем не менее проникающее в его собственные потроха.
Журналисты Майкл Вайс и Хасан Хасан, долгие годы проработавшие в Сирии и Ираке, провели десятки интервью с бывшими военными и представителями разведслужб США, которые участвовали в борьбе с «Аль-Каидой»**** в Ираке, с западными дипломатами, сирийскими и иракскими правозащитниками, с боевиками, шпионами, агентами-нелегалами, а также их жертвами — жителями Сирии, мятежниками и активистами, выясняя, как устроено ИГ****, откуда оно взялось и почему ему удалось причинить столько зла.
* Зеркало моды / Сесил Битон; пер.с англ. — М.:КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2015
** Пятигорский А. М. Свободный философ Пятигорский: В 2 т. / Вступ. статьи К. Кобрина, О. Серебряной, М. Эндель; Науч. ред. А. Марков. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2015.
*** «Исламское государство»: Армия террора / Майкл Вайс, Хасан Хасан; Пер. с англ. — М.: Альпина нон-фикшн, 2016.
**** ИГ, или ИГИЛ («Исламское государство») — запрещена в РФ как террористическая организация
Фото: MOSCOWBOOKFAIR.RU