Профессиональные антикоррупционеры в лице «Фонда борьбы с коррупцией», активистов «Муниципального сканера», центра «Трансперенси Интернешнл — Р», сибирского проекта SibPublicFaces, журналистов и многих других достойных отдельного упоминания расследователей в своей работе регулярно используют данные из публичных реестров для того, чтобы вывести на чистую воду коррупционеров или публичных лиц, которые пытаются жить не по средствам. Важным элементом практически любого расследования является поиск квартиры, дачи или виллы коррупционера в российском реестре недвижимости. Закрытие этого реестра обесценивает деятельность многих независимых антикоррупционных проектов, формируя государственную монополию на информацию, доступ к которой будут иметь только абстрактные «компетентные органы».
Представители власти приводят свои доводы: реестры необходимо закрыть с целью защиты персональных данных и ограничения возможности совершения преступных действий с использованием информации из открытых баз данных. С персональными данными все достаточно просто. Некоторое время назад в кадастровом реестре действительно содержалась информация о СНИЛС (страховом свидетельстве) владельца земли или объекта недвижимости. После скандала, связанного с публикацией в «Новой Газете» журналистского расследования, касающегося незадекларированной квартиры семьи первого заместителя директора ФСБ Сергея Смирнова, информация о СНИЛС владельца недвижимости в выписках «Росреестра» почему-то очень быстро исчезла. Сегодня, например, ничего кроме фамилии и имени/отчества лица, владеющего недвижимостью, в «Росреестре» получить нельзя. Считать фамилию, имя и отчество с привязкой к объекту недвижимости персональными данными можно с гигантской натяжкой, поскольку идентифицировать конкретное лицо по имеющимся данным практически невозможно.
Однако в аргументах власти присутствует совершенно новый и ранее не встречавшийся — «недопущение использования информации в компрометирующих целях». Сразу возникает справедливый вопрос — как можно использовать официальную информацию из публичных реестров в компрометирующих целях, если имущество, зарегистрированное на гражданина, совершенно законно приобретено? Правильный ответ — никак. Скомпрометировать законного собственника имущества невозможно.
Если разбираться с другими логическими нестыковками, которыми изобилует законопроект, то самыми очевидными являются отсутствие каких-либо аргументов, которые объясняли бы причины закрытия реестров собственников судов и самолетов. ФСБ пытается протащить дополнительные реестры «прицепом» к закрываемому реестру недвижимости. В России мошеннических действий с воздушными судами за весь срок существования открытого реестра самолетов наберется не более, чем пальцев на одной руке. Информации о российских преступниках, специализирующихся на краже дорогих яхт, также нет.
Помимо всплывающей абсурдности и отсутствия четкой артикуляции истинных причин появления этого документа со стороны разработчиков, можно говорить и о том, что, допуская появление этого закона, мы, как граждане, очевидно теряем часть своих конституционных прав на доступ к публичной информации о настоящих собственниках земли, недвижимости, самолетов и яхт. Решение об ограничении этих прав принимается прямо сейчас, у нас с вами на глазах.