Спустя почти 60 лет после XX съезда на улицах снова появились портреты Сталина. На фото День Победы в «российском» Крыму, Севастополь, 2015 год
Я иногда думаю: когда-нибудь, когда в России наступит следующая историческая эпоха (а это обязательно случится), и журналистов запустят в архивы, и мы узнаем, как именно принималось, например, решение приговорить к двадцати годам тюрьмы кинорежиссера Олега Сенцова, — что будут делать те, кто сейчас повторяет вслед за телевизором «это главарь террористической шайки, и он получил по заслугам»? Ведь когда-нибудь вскроются все детали этого процесса — кто кому звонил, какие отдавал команды, как пытали свидетелей, как управляли судьей. И это касается не только Сенцова: однажды будут опубликованы все подробности — счета, стенограммы, расшифровки — по «закону Димы Яковлева», по рейду Стрелкова в Славянск, по сбитому боингу, по Болотному и всем прочим делам, про которые в среде лоялистов принято сейчас говорить: это «справедливое наказание для экстремистов», или «борьба за будущее наших детей», или «внутриукраинский конфликт, спровоцированный Майданом». И вот что будут говорить тогда все эти люди — кто сейчас смотрит на происходящее с позиции или слишком наивной, или чересчур циничной? Будет ли им жаль, что они были одурачены, будет ли стыдно, что помогали одурачить других?
Думая так, я бессознательно исхожу из древнего, сократовского еще представления о том, что люди ведут себя дурно, потому что не знают истины. И если предъявить им вещественные доказательства того, что голосовавшим за «закон Димы Яковлева» депутатам было на самом деле плевать на детей, а чиновникам, которые приказывают давить трактором санкционных гусей, до фонаря любая контрабанда, то они, эти люди, конечно же, поймут всю ошибочность, если не преступность, этих решений и раскаются в том, что их поддерживали. Думая так, я исхожу из собственных воспоминаний об августе 1991-го, когда казалось, что после публикации «Архипелага ГУЛАГ» и «Колымских рассказов», после обнародования расстрельных списков и людоедских стенограмм даже самый упертый сторонник Сталина раскается в заблуждениях и открестится от прошлого. Спустя четверть века становится понятно, что все не так просто: знание истины совершенно не мешает вести себя дурно, ради чувства собственной правоты можно закрыть глаза на любую ложь и преступления, даже спустя четверть века после открытой публикации «Архипелага» подавляющее большинство, каким его рисуют социологи, скорее хотело бы вернуться в 1937-й, лишь бы не оказаться снова в августе 1991-го.
На самом деле про 1937-й люди, его пережившие, еще могли говорить: мол, мы ничего не знали — но насчет 2015-го такого алиби нет. Для того чтобы разобраться в подоплеке дела Сенцова, не нужно ждать, когда откроются архивы: стенограмма судебного заседания с отчетами о пытках свидетелей и смехотворными обвинениями — все лежит в открытом доступе. Парадокс в том, что не замечать эти подробности в мире, перенасыщенном информацией, оказывается гораздо проще, чем в обществе, где информацию приходится добывать по крупицам. Обилие фактов разной степени достоверности позволяет передергивать их как угодно: события последнего года показали, что можно одновременно доказывать, будто наших войск на Украине нет, и требовать, чтоб наши войска на Украине скорее взяли Киев (а заодно считать, что никакой Украины не существует и это все подстроил Обама). Логика нынешнего общественного противостояния такова, что, оказавшись внутри него, ты приучаешься не замечать каких-то вопиющих, несовместимых с твоими взглядами фрагментов правды. И это относится не только к сторонникам действующей власти: когда мои идеологические оппоненты упрекают моих союзников, что те не замечали жертв прошлогодних бомбежек на Донбассе — то да, вынужден признать, из благополучного московского далека ты не всегда хочешь разбираться, на чьи головы и откуда летят снаряды в зоне АТО. Сознательное игнорирование неудобных фактов отсекает в тебе что-то важное и человеческое — но для многих так проще жить, и возможное грядущее открытие архивов в этом смысле мало что изменит.
В нынешней исторической фазе трагедия все чаще оборачивается фарсом: вполне возможно, сегодняшним разоблачителям «главаря террористов» еще придется подыскивать аргументы, объясняющие, почему он так быстро оказался на свободе — точно так же, как штатные пропагандисты, еще недавно сообщавшие, что дело Евгении Васильевой открывает эпоху масштабной борьбы с коррупцией, теперь маются, не в силах объяснить, почему она вновь гуляет по Остоженке.
Фото: Алексей Павлишак/ТАСС
