В августе 1970-го Анджелу Дэвис суд заподозрил в причастности к всколыхнувшему всю страну дерзкому захвату в заложники судью и женщин-присяжных в здании суда города Марин. Спустя несколько дней ее имя было объявлено в списке десяти самых опасных разыскиваемых преступников США.
Подоплекой ареста стало то, что младший брат ее возлюбленного Джоржа Джексона, находящегося на пожизненном заключении, использовал при захвате заложников оружие, за два дня до этого купленное Анджелой Дэвис, активисткой Компарии США и радикальной организации. Так начался путь к славе этой женщины, ставшей символом борьбы за расовое и гендерное равенство, за победу мирового коммунизма.
Гламурный образ
Больше всего при встрече с Анджелой Дэвис удивило то, что внешне она мало похожа на революционерку. Несгибаемый символ расовой и классовой борьбы выглядела вполне по-буржуазному: золотые украшения в ушах, на шее и запястьях, легкий макияж, маникюр с трендовым лаком цвета спелой сливы, анонсируемым дамскими глянцевыми журналами, — неужели та самая Анджела Дэвис листает гламурные издания? Стоящую передо мной женщину в возрастной категории «слегка за 70» язык бы не повернулся назвать бабушкой, пусть даже и бабушкой американской эмансипации: статная осанка, стильные туфли на платформе при и без того достаточно высоком росте. Конечно, черные кудри в стиле «афро» за последние 45 лет стали каштановыми с золотым отливом, вероятно, не без помощи мастеров парикмахерских салонов. Но белоснежная улыбка с узнаваемой прощелиной между верхними передними зубами заставляла поверить, что стоматолог-ортоп
Перед тем как подойти к ней, я во все глаза рассматривала эту женщину-легенду на прошлогодней встрече с ней в Нью-Йоркском университете (NYU), который, как часто водится в Америке, является одновременно «кузницей кадров» как для Уолл-Стрит и корпораций, так и их непримиримых ниспровергателей
— Анджела, я из России. Всю свою юность я, как и все советские люди, боролась за вашу свободу, — призналась я профессору Дэвис, подойдя к ней в аудитории.
— Да, мне это очень помогло выбраться из камеры смертников, — с мягкой улыбкой ответила она. Однако нас тут же решительно и без слов разъединила, широко раскинув руки судейским жестом на боксерском ринге, пожилая чернокожая женщина. Она словно сошла со страниц «Хижины дяди Тома» в своем платье горничной XIX века: с фартуком, ее голову покрывал чепец, в придачу ко всему она отложила в сторону рукоделие — вязание на спицах.
В среде афроамериканских интеллектуалов время от времени вспыхивает дискуссия о том, стоит ли носить традиционные одежды как знак протеста против расизма и верности исторической традиции. Анджела не ходит в фольклорном убранстве.
— Мой секретарь, — представила Анджела даму, не став ей однако перечить и предложив поговорить «когда-нибудь потом».
Жизнь в сюжете триллера
Впервые я увидела Анджелу Дэвис в детстве — на черно-белом экране телевизора «Темп-6» и удивилась, что негры (в СССР ничего обидного в этом слове не было — скорее, наоборот) бывают вовсе не чернокожими. Мне кажется, она не сходила с телеэкрана не только все 18 месяцев своего тюремного заключения, но и многие последующие годы. Лозунг «Свободу Анджеле Дэвис!» для нескольких поколений советских людей стал таким же привычным слоганом времени как «Экономика должна быть экономной!»
Мы знали и до оправдательного вердикта суда присяжных (11 человек из 12 были белыми), что Анджела невиновна ни в чем, кроме того, что любит Ленина. Невинным был и незабываемый взгляд огромных черных глаз — снизу вверх, из-под роскошной копны «афро» на тюремных видеоинтервью. Вошедшую, благодаря Дэвис, повсеместно в моду «афро» сделала себе тогда и моя русоволосая сестра — студентка иняза Мила и гордо носила ее до тех пор, пока очередную химзавивку не пережгли, загнав ее поредевшую голову на полгода в неволю неснимаемой шапочки.
«Наши уши забиты Анджелой Дэвис. Маленьким детям в школах говорили подписывать петиции в ее защиту», — негодовал Александр Солженицын в письме «Предостережение Западу», уверяя, что обожествляемая левыми интеллектуалами борец за права узников отказалась ходатайствовать за политзаключенных соцлагеря. «Они получили то, что заслужили. Пусть сидят в тюрьме», — цитировал тогда недавний заключенный ГУЛАГа ответ Дэвис диссидентам. Однако спустя двадцать лет после всеобщего обожания, россияне забыли Анджелу, назвав ее «мифом советской идеологии».
«Теперь меня узнают на улицах и приветствуют только на Кубе», — призналась в аудитории NYU эта женщина-символ, которую 45 лет назад боготворили миллионы. Провокационный вопрос из зала о том, как она относится к проблеме политзаключенных режима Фиделя Кастро, она парировала списком имен, которых считает политзаключенным
Нет, она не была мифом — либеральная интеллигенция всего мира рукоплескала в 70-е годы хрупкой пламенной женщине, втайне восхищаясь тем, что она, рискуя свободой и даже жизнью, могла участвовать в отчаянно дерзком заговоре ради того, чтобы вытащить любимого из тюрьмы. Ее ценил Сартр, ее воспели Джон Леннон и Йоко Оно, а Rolling Stones написали в не свойственном им стиле «на злобу дня» балладу «Черный ангел» — поскольку имя Анджела, конечно же, перекликается со словом «ангел».
Ее жизнь действительно была закручена в сюжет триллера и боевика. Чего стоил тюремный роман с соратником по «Черным пантерам» Джорджем Джексоном. Она пришла к нему как член общественной комиссии по расследованию громкого дела «Соледадских братьев», и, конечно, огонь любви не мог не охватить эти два страстно пылающих сердца.
Джексон обладал редкостным воинственным и непримиримым духом. Он был осужден в 19 лет за вооруженный грабеж на заправочной станции на срок от одного года до пожизненного, в зависимости от поведения в тюрьме. Он повел себя так буйно, что после многочисленных нарушений ему не только не светила свобода, но даже грозила газовая камера за убийство надзирателя. Однако за 10 лет заключения Джексон из обычного грабителя стал идейным революционером и создателем организации, настроенной еще боевитей, чем «Черные пантеры».
«В тюрьме я познакомился с Марксом, Лениным, Троцким, Энгельсом и Мао, и они искупили мою душу», — писал он в письмах на волю, ставших бестселлером после их издания. За сутки до начала процесса этот парень сорвал с себя парик, скроенный в точности, как его собственная прическа в стиле «афро», достал оттуда пистолет 9-миллиметрового калибра и навел на охранника со словами «Джентльмены, дракон явился!» (цитата из Хо Ши Мина). Ему удалось поднять мятеж, убить нескольких надзирателей и «стукачей» перед тем, как быть застреленным в тюремном дворе.
«Невосполнимая утрата», — вздыхает «товарищ Анджела», вспоминая свою яркую любовь. Вероятно, после таких чувств и потрясений, ее единственный в жизни законный брак — с фотографом Хилтоном Брейтуэйтом — мог показаться чересчур пресным. Союз просуществовал всего три года и распался в 1983 году. «Я влюбляюсь в людей, а не в женщин или мужчин», — позже сформулирует феминистка, открыто заявившая о своей бисексуальности. Сейчас она активно борется за права заключенных с нетрадиционной гендерной ориентаций.
«Еще не время»
Публика на нью-йоркских встречах с Анджелой была специфичной, одетой в массе если и не в камуфляж, то хотя бы в майки с символикой анархистов и леворадикальных организаций, с портретами Мао или Че. Многие из них были внешне знакомы по палаточному городу Occupy Wall-Street, который еще несколько лет назад казался им колыбелью долгожданной революции.
«Почему же наша революция провалилась!?» — взывали к Анджеле эти ребята с горящими глазами, считающие геройством если не захват судей в заложники, то хотя бы драки с полицейскими.
«Еще не время», — с грустной улыбкой отвечала она. Ее жизнь была наполнена разочарованиями: крах страны Советов и социалистического лагеря в Европе, распад Компартии США, дважды проигранные президентские выборы, на которые она шла вместе с Гессом Холлом, маргинализация идей коммунизма на родине. Ее мечты о том, что рабочий класс станет носителем революционных идей, растворились вместе с самим американским рабочим классом в эпоху глобализации и аутсорсинга. Надежды на растущую прослойку сознательной чернокожей буржуазии тоже не сбылись — обзаводясь капиталом, афроамериканцы мгновенно забывали о расовой дискриминации, вливаясь в ряды истеблишмента. Да и сама бывшая «черная пантера» не рвется на баррикады мятежного Фергюсона, хотя по-прежнему оправдывает ответ террором на террор. Ее можно понять — ведь Анджеле было 19, когда члены «Ку-Клукс-Клана» подложили бомбы в баптистской церкви родного Бирмингема, от которых погибли четыре девочки в возрасте от 11 до 14 лет.
Сама Анджела Дэвис вполне воспользовалась плодами ненавистной буржуазной демократии — получив гранты на элитарное обучение, добившись через суд восстановления на работе (это когда губернатор Рональд Рейган велел уволить ее за членство в компартии), выйдя по решению присяжных на свободу, хотя из ее оружия был убит судья… Уютный дом, размеренный график вышедшего на пенсию профессора, лекции в самых лучших университетах мира и правозащитная деятельность. Такова жизнь пламенной, но в сущности, одинокой Анджелы Дэвис, повенчанной на мечте об идиллическом обществе равенства, братства и счастья.
«Я думаю, что новой движущей силой революции станут мигранты», — предрекла год назад в Нью-Йорке «Черный ангел».
Тогда на ее левой щиколотке я рассмотрела татуировку. Это был не сжатый революционный кулак из тех, что носят в сердце и на бицепсах сидевшие в зале революционеры, не портрет Мартина Лютера Кинга или Малколма-X, не имидж самой Анджелы 70-х, все еще имеющий спрос в тату-салонах Гарлема, и не оскал черной пантеры.
На ноге «Черного ангела» вытатуирована просто роза.
Фото: Лариса Саенко